Наследник клана

Шапочкин Александр Игоревич

– В общем, всё плохо!
– подытожил хмурый Князь, всё это время растерянно осматривающий собственноручно созданный бардак в кабинете.

– Я так понимаю, - без каких бы то ни было эмоций в голосе спросил Алексей Морозов, - что помолвка будет расторгнута?

– Нет, - отрицательно махнул головой правитель.
– Договорённости в силе. Чародея красит не лицо, а дела, хотя не буду кривить душой, моего уважения твой сын покуда не заслужил.

Вместо ответа ректор Морозовской Академии встал и поклонился в знак признательности.

– В общем, моё решение!
– хлопнул ладонями Князь, и все, включая Ольгу, напряглись.
–

Вашу самодеятельность мы ещё обсудим. Что же касаемо парней, виноваты оба в равной степени, но каждый будет наказан в частном порядке. Ты, Алексей, сам решишь, как поступать со своим сыном. Но чтобы был наказан! Воспитанника Ольги, Антона Бажова, она накажет сама...

– Но! Это же... «Зеленоглазые Бестии»!
– не сдержав эмоций, вскочил-таки на ноги Морозов, и его едва не снесло навалившейся аурой «Жажды Крови», пришедшей от Князя, но тот устоял, хотя и проехался по мраморному полу, отдалившись от правителя на пару метров. Однако его пыла это не остудило: - Это мёртвый клан! Вы не можете... И он не владеет «Зелёным огнём»!

– Ну, в его взрывах есть зелёные отблески, - ехидно хихикнул ректор «Безродных».

– Я так сказал!
– припечатал Правитель.
– Никакие непонятные Каменские мне тут не нужны! Пройдёт выпускные экзамены из школы - поступит в Академию, и будет его фамилия Бажов! Точка! С формальностями я разберусь. Всё, свободны. Вас вызовут, а ты, Ольга, останься.

Дождавшись, покуда лишние покинут кабинет, брат и сестра смерили друг друга взглядами, так что в наступившей тишине было отчётливо слышно мерно в унисон тикающие часы, отсчитывающие время как по Москве, так и по другим полюсам. Наконец, Ольга Васильевна отвела глаза, а Князь, даже не думая радоваться маленькой победе, встал и, заложив руки за спину, подошёл к окну.

– Ну и зачем ты это сделал?
– раздражённо спросила учёная, буравя взглядом фигуру родственника.
– Бажов? Не смеши мои тапочки, брат! Как будто тебе действительно нужен один-единственный зеленоглазый полукровка... Всемогущий правитель одного из крупнейших городов отыгрался на мальчике, кинув его словно кость голодным собакам.

– Оленька, - тихо произнёс мужчина, рассеянно взирая на панораму раскинувшегося перед ним Полиса, - ты прекрасно знаешь, что распалять ссору между нами мне не с руки. Наоборот, я всей душой стремлюсь к примирению, но, как видишь, каждый раз что-то происходит не так, как планировалось.

– О да...
– хмыкнула женщина.
– Хотели как лучше, а получилось как всегда! Видимо, у нас по мужской линии это наследственное.

– Ты это об уничтожении Бажовых?
– медленно повернув голову, Князь посмотрел на сестру.

– Ну почему? Не только, - возразила учёная, поправив непослушный локон.
– До них были Тимирязевы - род основателей Полиса, между прочим, и потомки самого Святогора. А до них Длинноруковы... Список можно продолжать ещё долго!

– Я...
– мужчина тяжело вздохнул и вновь уставился в окно.
– Я не знаю, чем отец, а перед ним и дед руководствовались, молчаливо соглашаясь на резню кланов, а затем закрывая глаза на последствия. Сама знаешь, что когда после смерти отца я отдал приказ об аресте или ликвидации Ершова, Старый Змей успел уничтожить секретные архивы своей организации, а нужные документы хранились именно там.

– Я помню, - кивнула женщина, нахмурившись и яростно блеснув глазами.
– Как и то, к чему привела твоя поспешность...

–

Да, я виноват перед тобой, - медленно кивнул её старший брат.
– Многое из того, что происходило и происходит до сих пор, - последствия моей тогдашней горячности. Этот шаг был, конечно, разумным и правильным, «Семицветие» Ершова следовало уничтожить в любом случае, потому как терпеть произвол его опричников не могли более ни простые граждане, ни кланы. Вот только сделать это следовало по-другому, а, как итог, я остался у разбитого корыта, без внятных доказательств и облитый с ног до головы помоями, в то время как Старый Змей отправился на корм Уроборосу чистеньким...

– Ну, так что ты хочешь мне сказать?
– холодно поторопила его учёная.

– Оленька, я... Прости!
– мужчина сделал шаг к сестре, но остановился и опустил глаза в пол.

– Столько лет уже прошло, а я... Оль. Я знаю, что я ужасный брат и плохой Правитель, но поверь мне, если бы была на то моя воля... Если бы только у меня были тогда развязаны руки, тебя никогда не выдали бы за Ланского.

– И что?
– женщина чуть иронично вздёрнула бровь.
– Я должна прослезиться, проникнуться и броситься к тебе на шею? Знаешь, Юрий, это не вернёт мне ни нерождённую из-за этого мудака дочь, ни саму возможность иметь детей. К тому же о чём ты вообще говоришь?! Сейчас ты делаешь то же самое, но уже со своей дочерью, отдавая Катеньку Морозовым! Или что? Опять скажешь потом, что у тебя были «связаны руки»?

Лицо Князя потемнело, он поднял глаза, в которых уже не было ни капли напускного раскаяния, и по комнате ударила ужасающая аура страха. Впрочем, продавить ответную реакцию сестры у него не получилось, и уже самому Юрию пришлось защищаться от её «Жажды крови». В кабинете жалобно зазвенели стёкла, с громким хрустом раскололась древняя азиатская ваза, а стоявший на журнальном столике графин лопнул, забрызгав содержимым стену и дорогой луксорский ковёр.

– Я делаю это в интересах Полиса, - со скрежетом стали в голосе произнёс мужчина.
– Бремя правителя - отринув личное, действовать в интересах всего города.

– Рассказывай это кому-нибудь другому, - фыркнула Ольга Васильевна.
– Ты, как и отец, привык манипулировать окружающими в своих интересах, не обращая внимания на персоналии. Моя племянница - слишком удобная фигура, чтобы через Морозовых снизить давление на тебя со стороны оппозиционной фракции, которую возглавляет их клан. Ни больше ни меньше! А тот факт, что она твоя дочь, в этом вопросе никакой роли не играет.

– Как будто ты поступаешь иначе, - усмехнулся Князь.
– Или мне перечислить причины, по которым ты уцепилась за этого потомка Бажовых? Только не говори мне, что у моей сестры пробудились материнские чувства к несчастному сироте, или что ты возишься с ним из-за вины нашей семьи перед «Зеленоглазыми Бестиями»!

– Ты прав, - спокойно кивнула женщина, - и неправ одновременно. Антон мне интересен... по многим причинам. Но я, в отличие от тебя, не собираюсь использовать его как разменную монету в сиюминутных политических играх. Ты же, только дотянувшись, сразу же умудрился сыграть его так, как это было выгодно тебе, не интересуясь ни чьим мнением.

– Не думаешь же ты, сестра, - слова мужчины так и сквозили иронией, - что я не знаю о ваших с «Шипами» планах на парня? Это ли не «разменная монета»? А что он скажет, когда узнает о том, что вы ему уготовили?