Наследник Клеопатры
Шрифт:
– Ты Арион из Александрии? – бесцеремонно спросил его воин.
Молодой грек явно был удивлен этим вопросом.
– Quern quaerite [24] ?
После некоторого замешательства римлянин с изумлением спросил:
– Loquerisne Latine [25] ?
– Sane loquor [26] , – ответил Арион, пристально наблюдая за воином. – Arionem quaerite? [27]
– Nonne Arion es, Alexandrinus quis, hostis populi Romani? [28]
24
Кого
25
Ты говоришь по латыни?
26
Говорю
27
Вы ищете Ариона?
28
Не тот ли ты Арион, что родом из Александрии, враг римскою народа?
Арион, волнуясь, часто заморгал глазами.
– Sum Arion, – заявил он. – Sed haud hostis Romanorum. Pater mi ipsi Romanum est! [29]
В свою очередь он тоже что-то спросил у римлянина, и тот с удивлением, но явно польщенный, ответил ему.
– Что происходит? – дрожащим голосом произнесла Тиатрес, не в силах скрыть смятение и страх. – О чем они толкуют? Где Ани? Где мои дети?
– Успокойся! – одернул ее Арион. – Они не понимают по-египетски. Если мы будем сейчас переговариваться, им это может не понравиться. Дай я сначала спрошу у них разрешения.
29
Да, я Арион. Но я не враг римского народа. У меня самого отец римлянин.
Он обратился к легионеру, и тот утвердительно кивнул головой.
– Римляне арестовали Ани и всех остальных, – повернувшись к Тиатрес, сказал Арион. – Они забрали их в свой лагерь. Тессарарий точно не знает, на каком основании. Он просто получил приказ задержать и меня, как только я вернусь на лодку. Ему сказали, что я подстрекаю людей против римлян. Я...
– Тессарий? – переспросила Мелантэ, бросив настороженный взгляд на римлянина.
– Тессарарий, – поправил ее Арион и объяснил: – Это что-то вроде помощника центуриона. Мне кажется, что этот римлянин – довольно честный малый. Я почти уверен, что ты права и все это дело рук Аристодема. Я сказал об этом тессарарию, и он, по-моему, согласен со мной. По крайней мере, мне так показалось. Пойду спрошу его о детях.
Юноша снова подошел к римлянину и задал ему вопрос. Тот без промедления ответил, махнув рукой в сторону соседней лодки. Затем он ободряюще улыбнулся Тиатрес и кивнул головой.
Арион вернулся к перепуганным до смерти женщинам и сообщил:
– Римлянин говорит, что, когда их забирали, они попросили людей на соседней лодке приютить у себя детей и няньку. Ему не приказывали арестовывать женщин и детей. Но он предупредил, что на «Сотерию» заходить нельзя. Она временно конфискована и находится под стражей. По крайней мере сейчас.
Тиатрес хотела было броситься к лодке, на которой находились ее дети, но внезапно остановилась и, чуть не плача, спросила:
– А как же Ани? Где он? Что они с ним сделают?
– Он в лагере римлян, – терпеливо объяснил Арион. – И тессарарию больше ничего не известно. – Поколебавшись,
– Документы? – ничего не понимая, переспросила Тиатрес.
– Да, таможенные документы и декларации с описью товара, – сказал Арион. – С их помощью можно убедительно доказать, что Ани и в самом деле купец, что бы там ни наговорил про него Аристодем. Если римляне убедятся в достоверности документов, то стражники не посмеют разворовать груз. Как только меня приведут в лагерь, я постараюсь узнать точно, какое обвинение предъявляют Ани. Надеюсь, мне удастся его опровергнуть. Кстати, фиги, которые ты купила, – они еще у тебя?
– Какие еще фиги? – всхлипывая, воскликнула Тиатрес. – Ах да. И что мне с ними прикажешь делать?
– Предложи их этим солдатам в знак благодарности за то, что они отпускают тебя. И мне тоже дай. Сейчас они прислушиваются ко мне, но если у меня случится приступ, то им до меня не будет никакого дела. Но приступ может произойти, если я буду голоден.
Глотая слезы, Тиатрес предложила легионерам фиги из своей корзины. Улыбаясь и говоря «спасибо» на ломаном греческом, они взяли немного фруктов. Арион тоже взял пригоршню, положил их в полу своей хламиды и изящно откусил от одного плода.
– А как же Ани? – снова жалобно спросила Тиатрес. – Он же не кушал... И он не знает, что с нами. Нам позволят принести ему что-нибудь поесть?
Арион перевел вопрос и получил пространный ответ.
– Тессарарий говорит, что не сегодня. Ворота в лагерь уже закрыты. Можешь прийти туда с утра и вызвать этого римлянина, Его зовут Гай Симплиций, он из первой центурии второго легиона, А он попытается узнать, где держат твоего мужа, и добиться для тебя разрешения увидеться с ним. Он говорит, что волноваться не стоит. Если твой муж ни в чем не виноват, ему нечего бояться.
Тиатрес, запинаясь, повторила:
– Г-гай Сима...
– Гай Симплиций, – еще раз сказал Арион, – из первой центурии второго легиона.
Мелантэ прилежно повторила за ним. Симплиций улыбнулся ей и кивнул. Он сказал что-то еще и снова показал рукой в сторону соседней лодки, на которой находились оба мальчика, которые, должно быть, тоже перепугались не на шутку. Понятное дело, дети будут вне себя от радости, увидев свою мать. Тиатрес поклонилась ему, тронула Мелантэ за руку и поспешила туда. Но Мелантэ за ней не пошла.
– Попроси этого римлянина, чтобы он разрешил мне пойти с тобой, – обратилась она к Ариону. – Я хочу чем-нибудь помочь.
Арион покачал головой.
– Ты ничего не сможешь сделать. Здесь ты будешь в большей безопасности.
– А вдруг у тебя случится приступ? – спросила она. – Или ты потеряешь сознание и обезумеешь настолько, что наложишь на себя руки? Ты неуравновешен и к тому же презираешь моего отца. Как я могу доверить тебе его жизнь?!
Арион вскинул голову и бросил на нее свирепый взгляд. При свете факелов было видно, как кровь прилила к его бледным щекам.
– У меня эпилепсия, а не сумасшествие! И я не собираюсь лишать себя жизни, пока твой отец в опасности. Я не презираю его: напротив, я бесконечно его уважаю и в полной мере осознаю, сколь многим ему обязан. А еще я думаю, что отблагодарю его не самым лучшим образом, если приведу его красавицу дочь в лагерь, полный вооруженных солдат, которые могут обидеть ее, если дело примет совсем уж дурной оборот. Я буду там на правах пленника и не смогу тебя защитить. Ступай к матери, а утром приходите в лагерь римлян и спросите об отце. Надеюсь, что к тому времени что-нибудь изменится к лучшему.