Наследник, которому по...
Шрифт:
– Вот и славно, – улыбнулся я, после чего легко соскочил с парты и направился к себе.
Внезапно вытянувшуюся в проход культяпку сами знаете кого, я успел заметить в самый последний момент, но это не помешало мне мысленно вздохнуть, в очередной раз поражаясь, какой детский сад устраивают семнадцатилетние лбы, которые в моём мире во всю уже в войнах участвовали, оставив дома жён с малолетними детьми.
Одёрнув ногу назад, я с удовольствием наступил на подставленную конечность и услышал вопль, а затем шипение Иванова:
–
– Извини, – я приостановился, глядя кривящегося от боли парня, – не заметил. Но ты сам виноват, пораскидал ноги как попало.
– Что тебе от неё надо? – поднялся Иванов из за парты, стараясь не наступать на больную конечность.
Попытался выпятить челюсть, чтобы казаться внушительней, но смотрелось, откровенно говоря, смешно.
Я задумался на секунду, решая как послать не в меру раздухарившегося героя-простолюдина, грубо и по существу или мягко и аллегорично, но меня опередили.
– Такаюки, тебе не кажется, что это только наше с Дрейком дело? – произнесла Анюра, поднявшись со своего места и придавливая того тяжёлым взглядом к земле.
– Он для тебя уже Дрейк?.. – язвительно и с какой-то даже обидой в голосе, протянул Иванов.
– А почему я не должна называть его по имени? – нахмурилась девушка.
– Но он же явно задумал сделать с тобой что-то плохое! – практически завопил парень, протягивая к ней раскрытые ладони.
– Ага, – кивнул я, – изнасиловать и съесть.
– Вот! – обернувшись, Иванов ткнул в меня пальцем, с такой уверенностью, будто я только и делал, что насиловал и съедал девушек каждую неделю.
Меня пробило на фэйспалм, а Светлова (это была фамилия девушки) только тяжело вздохнула, возведя очи горе, затем тихо произнесла:
– Такаюки, не позорься и меня, пожалуйста, не позорь.
В этот момент прозвенел звонок и мы быстро расселись по партам, потому что наш ОБЖшник, лучший друг физрука, вечно подшофе – Исаак Самсонович Мюллер, любил на тех, кто не успел занять своё место к его приходу, показывать искусственное дыхание рот в рот и другие реанимационные мероприятия. Выбирал он, почему-то, в основном парней.
Но тут случилось непредвиденное и вместо немолодого Исаака Самсоновича в класс зашел завуч, а следом за ним какая-то девушка. Если бы не возраст, можно было бы подумать, что господин Мюллер таки решился сменить пол, но на тридцать лет назад его никакая хирургия вернуть была не в силах, поэтому неизвестная Исааком Самсоновичем быть не могла.
– Класс, встать, – рявкнул Степан Абрамыч.
Когда визг и скрип двух десятков отодвигаемых стульев затих, он произнёс, привычно заложив руки за спину:
– Исаак Самсонович скоропостижно заболел и теперь месяц, а может и два проведёт в клинике, вместо него, урок ОБЖ будет вести временно принятая преподаватель на замену, Лика Дартаньяновна Грац.
Та тут же сделала шаг вперёд и мило улыбнувшись, произнесла:
–
Куда уж хуже – отразилось наверное на наших лицах и завуч, показав кулак, пригрозил:
– Сильно не расслабляйтесь, Лика Дартаньяновна в нашей системе человек новый, поэтому воспитательную нагрузку, в случае чего, на себя возьму я.
Угроза была нешуточной, поэтому все тут же стёрли радость с лиц.
– Степан Абрамыч, – посмотрела на Уколова новая преподавательница, – я бы хотела познакомиться с классом и уже начать занятие.
– Да, конечно, – кивнул тот, ещё раз, для острастки демонстративно постучал кулаком в ладонь, после чего ушел, оставив нас одних.
Перекличка прошла штатно, но мне, почему-то показалось, что на меня эта Грац смотрела с бОльшим интересом, чем на остальных, с толикой какого-то любопытства, что-ли. Но я списал это на мою растущую в школьных кругах известность. Возможно ей уже успели рассказать про уникального адепта бесконтактного боя.
Занятие тоже прошло мирно и спокойно, затем был урок литературы с Книгом, отдубасившим томиком Киплинга двух не выучивших стихотворения учеников, а потом началась большая перемена.
– Пойдём? – посмотрел я на поднявшуюся со своего места Анюру.
– Да, – она кивнула, чуть пригладила плиссированную форменную юбку, отвернув голову в сторону, проигнорировала умоляющий взгляд Иванова, проходя вслед за мной к выходу из класса.
В коридоре нас уже поджидал Валуа и я, показав на Светлову, отрекомендовал:
– Моя одноклассница, Анюра, она со мной.
– А это, – повернулся я к девушке, – мой добрый друг Николя, он проследит, чтобы нам никто не помешал.
Под помехой я имел ввиду неугомонного Такаюки-куна, чьё желание бесцеремонно влезть в наш приватный разговор легко читалось на лбу.
– И куда пойдём, – кивнув моему подручному, спросила Анюра.
– А давай на крышу, – предложил я, – там один выход, его как раз Николя покараулит.
– На крышу? – удивилась та и даже немного насторожилась.
– Не бойся, – я протянул девушке руку, – тебе ничего не грозит.
Наверху дул противный промозглый ветер, и в целом было не слишком приятно, поэтому, увидев, как Анюра непроизвольно ёжится, снял пиджак и накинул ей на плечи, пусть видит этот мой жест доброй воли, как раз перестанет подозревать меня в нехороших намерениях. К тому же мне осенняя прохлада такого дискомфорта не доставляла, всё-таки в огненном даре, пусть и маленьком, был свой плюс.
Темные облака гнало по небу, внизу, под ногами колыхалось тёмно зелёное море тайги, которое рассекала только радиальная нить подъездной дороги, ведущей отсюда в цивилизованный мир. Меня всегда завораживала эта лесная мощь вечнозелёных деревьев. Тем более удивительная, что подобного в моём том мире не существовало.