Наследник Крэнфорда
Шрифт:
— Даже слишком, — проворчал Блейк.
— Но ты ведь не собираешься наказывать его за искренность?
Он сурово сдвинул брови:
— Нет. Хватит того, что этого было предостаточно в моем собственном детстве. Моя цель — научить его быть добрым и внимательным и ставить себя на место других людей.
— Значит, мы мыслим одинаково. Мой отец всегда учил меня говорить правду и никогда не играть в игры, особенно с мужчинами.
Он потер подбородок.
— Значит, ты никогда не лжешь.
— Если врешь, ты должен
— Твой муж… — Блейк задумчиво сощурился. — Он ценил твою честность?
Николь вздохнула:
— Сомневаюсь.
— Ты расскажешь мне, почему вы развелись?
Она кончиком пальца убрала волосы за уши.
— Ладно. Он не хотел, чтобы я забеременела, потому что это должно было превратить меня из жены в мать.
— Он хотел, чтобы твое тело оставалось сексуальным и не испорченным материнством, — тихо сказал Блейк.
— Да! — изумленно воскликнула она. — Но откуда ты знаешь?
— Моя бывшая жена так же беспокоилась о своей фигуре, — сказал Блейк с горечью.
— Но, — возразила Николь, — она же все-таки стала матерью. Родила Джозефа.
— Только потому, что я пообещал ей приличную долю своего состояния, — пробормотал он.
Глаза Николь потрясенно округлились:
— Это ужасно!
Блейк пожал плечами.
— Я бы никогда не согласился на такой наглый шантаж. Но я пытался сохранить свой брак. Думал, что, когда Джозеф родится, она изменится, полюбит своего ребенка и будет рада материнству.
— Но этого не произошло, — угадала Николь. Его глаза потемнели:
— Она даже не смотрела на него. И я бы никогда не смог простить ей такого пренебрежения к своей собственной плоти и крови. Она жила со мной потому, что наслаждалась своим положением хозяйки поместья. Но в конце концов устала даже от этого. Она ушла, когда Джозефу было почти три годика.
— Не знаешь, она счастлива со своим шофером? — осторожно полюбопытствовала Николь.
— Понятия не имею. Она даже не присылает открыток ко дню рождения Джо.
Николь в ужасе уставилась на него.
— Не могу этого понять, — медленно проговорила она.
Блейк снова небрежно пожал плечами:
— Некоторые люди думают только о собственном благополучии.
Николь вздохнула.
— Теперь я понимаю, почему ты отнесся ко мне с подозрением. Трудно доверять людям после подобного опыта. Но ты должен рискнуть, Блейк, иначе проживешь жизнь, так и не узнав, что такое настоящая дружба. Он покачал головой:
— Я не хочу новой боли.
— А по мне, так лучше боль, чем жизнь без любви, без близкого человека, которому можно отдать сердце!
— Давай вернемся к твоему браку, — напомнил Блейк. — Итак, ты все-таки забеременела. Наверное, твоему мужу это не понравилось.
— Хуже того. Он был в ярости, — призналась она. — Видишь ли, Люк не был запланирован.
— Ты не хотела его? —
— Наоборот, очень хотела. Я мечтала иметь ребенка и была на седьмом небе, когда узнала, что беременна. Моя жизнь казалась наконец полной. — Она нежно улыбнулась, поглядев долгим любящим взглядом на своего малыша, потом лицо ее снова погрустнело. — Боюсь, Жан-Поль так и не простил меня. Он стал поздно возвращаться домой. Я без обиняков заявила ему, что мне это не нравится. Подруги советовали завлекать его домой интимными ужинами и сексуальными платьями. — Она пожала изящными плечиками. — А я считала, что если он любит меня, то должен хотеть быть со мной безо всяких уловок с моей стороны.
— Зрелый мужчина справился бы с переменами в своей и твоей жизни, — презрительно заметил Блейк.
— Именно. Просто он недостаточно любил меня. Поэтому у меня не было настроения соблазнять его.
— Предполагаю, он завел интрижку на стороне.
— В нашем доме, на нашей постели, у меня под носом и с моей лучшей подругой!
— Может ли быть что-то хуже этого, — сухо прокомментировал Блейк.
— О, может, когда ты застукала его один раз, простила, а потом нашла его и эту же подругу в постели снова! — пробормотала она.
Блейк нахмурился и чертыхнулся.
— После развода он исчез и даже не знает, сын у него или дочь.
Он снова выругался.
— Значит, после родов ты не имела ни моральной, ни физической поддержки?
— Сначала мне помогал отец.
— Минуточку. — Он сурово сдвинул брови. — Люку семь недель. Твой отец был жив, когда он родился?
— Ну, конечно. Джайлз был так счастлив, что стал дедушкой. Бывало, он сидел и смотрел на Люка, словно тот самое бесценное сокровище на земле.
— Так когда именно, — мягко пробормотал Блейк, — он умер?
— Чуть больше трех недель назад, — прошептала Николь дрожащим голосом.
Он выглядел искренне потрясенным.
— Я не могу выразить, как мне жаль. Я был суров с тобой. А ты прошла через ад, — хрипло проговорил он, поднес ее руки к губам прижался к ним нежным, полным затаенной страсти поцелуем.
— Я очень сильно любила его, — выдавила Николь. — Мне так его не хватает.
Блейк еще крепче сжал ее руки, но ничего не сказал. Большим пальцем он легонько поглаживал внешнюю сторону кисти, пока Николь боролась со слезами.
— Как ты теперь справляешься? — тихо спросил он.
— Папа продал пару своих картин, и покупатель очень любезно заплатил деньги непосредственно мне. Я унаследовала его коттедж, так что у меня есть дом, а со временем и его сбережения, когда душеприказчики сделают свою работу. Я могу зарабатывать даже пока Люк маленький, потому что могу заниматься реставрацией керамики на дому. Так что мне повезло.
— Ты уже распланировала свое будущее, — заметил он, нахмурившись.
— Мне надо думать о Люке.