Наследник на его условиях. Книга 2
Шрифт:
Охвативший меня ужас, когда узнала, что с Зеном приключилась беда, ясно дал понять, насколько глубоки мои чувства к Дамианису. И каким же облегчением было узнать, что с ним все в порядке. Относительно в порядке, если не думать о словах Гибсона.
Зажмуриваюсь и лежу так еще много минут, потом сон все же побеждает.
Утром я погружаюсь в заботу о детях, пока Ася собирает вещи. Уложив Эмиля на дневной сон, звоню Леону, как и договорились накануне. Он сообщает, что будет через полчаса. Это очень быстро, учитывая загруженность дорог.
Не знаю, зачем младшему Дамианису
Леон в дом не заходит. Ждет в машине у ворот. Я на доли секунд замираю над ручкой, не решаясь открыть дверь, а потом все же опускаюсь на пассажирское сиденье.
— Привет, — здороваюсь. — Делаешь вид, что не знаком с Шаховым? — пытаюсь придать голосу непринужденности и уверенности.
— Если кому-то понадобится это узнать, накопают.
Леон достает из бардачка папку и протягивает ее мне.
— Что это? — Поднимаю брови.
— Документы на Лею.
Собираюсь посмотреть содержимое позднее, но руки сами тянутся к листам бумаги. Пальцы начинают дрожать, когда, распечатав белоснежный конверт, я нахожу там завещание Зена.
— А это зачем?
Дамианис коротко хмыкает:
— Насколько я знаю брата, это он приготовил на случай, если что-то пойдет не так.
Изо всех сил стараюсь не показать своей паники, но мне страшно. Как представлю, что впереди опять разлука, неизвестность и, возможно, даже что похуже, тело пробирает озноб.
Поворачиваюсь и смотрю на Леона:
— Знаешь, о чем я мечтаю? Сразу оказаться в том дне, когда все будет понятно и спокойно. Недавно книгу прочитала, там женщину незаслуженно посадили, разлучили с ребенком грудным, от семьи оторвали насильно — всю жизнь ей сломали. Я едва не забросила чтение, невыносимо было, она такую несправедливость пережила. А сейчас часто об этой книге думаю и со своей жизнью параллели провожу.
— Зачем ты мне об этом говоришь?
Леон смотрит непривычно. Без маски холодности.
— С некоторых пор я начала обращать внимание на знаки. Сейчас понимаю, их было достаточно, чтобы задуматься: надвигается что-то плохое. Я люблю твоего брата, но все происходящее... Мне страшно, — признаюсь Леону.
На улице пасмурно, поэтому в машине полутемно и глаза Дамианиса в это мгновение кажутся почти черными, хотя на самом деле они гораздо светлее.
— Если Зен написал завещание, это значит… — Я осекаюсь, грудь словно сдавливает обручем.
— Оно не пригодится. — Леон берет конверт из моих рук, рвет его на куски и прячет в карман своей кожанки.
— Как надолго все затянется и что будет потом? — Наверное, это два главных вопроса, которые не дают мне покоя. — Хотя бы это можно узнать?
— В вашем случае все закончится быстро. И хорошо. — Леон достает сигареты из куртки и закуривает.
— А в твоем?
— В моем... — произносит с небольшой заминкой, — надеюсь, тоже. — Он выдыхает струю дыма в окно.
— Этого ведь можно было избежать, да?
— Нет. Мне нет. — Еще одна затяжка и выдох. — Год назад я перешел дорогу не тому человеку. А у него связи, что-то между законом и беспределом. Эта грань самая
Мы впервые с Леоном вот так разговариваем. Но что радует, он, похоже, принял какое-то решение. В его движениях легкость, в глазах спокойствие, в голосе — уверенность. От Дамианиса ею прямо веет. Это отчасти успокаивает.
— Ты сильно рискуешь?
— Постоянно, — отвечает он не сразу. — Издержки профессии.
— И какая у тебя профессия?
— Много будешь знать — плохо будешь спать.
— Я и так не сплю.
— Киллеры устраняют людей выстрелом в голову, а я умею уничтожать их цифрами и фактами. Раньше был сам по себе, теперь подневольная птица и заказчика выбираю не лично, а через Стива. Точнее, выполняю команды сверху, как и он.
Непонимающе смотрю на Леона.
— Топишь одну фирму, занимаешь нишу — собираешь сливки. Калиничев на кого-то работал. Зена ему заказали. Или почему, ты думаешь, вы все время вверх поднимались и вышли на такой уровень? Кира, глупышка, угодила в западню. Но самое интересное в другом: когда Зен поручил Егору вести проект и оформил на него документы, мне фактически пришел заказ на собственного брата.
— В смысле?
— В прямом. Деньги в проекте были наши, лишь фамилия изменилась. Не выполнить — равно превратиться в подневольного. Выбор без выбора. Сдать Калиничева — поставить под удар беременную Киру. На тот момент меня трогать не стали, задержали Зена, он начал сотрудничать с Гибсоном. Я убедился, что ты беременна не от моего брата, дал отмашку, что продолжаем работу и подключился следом, в итоге и размотал этот клубок.
Нервы пробивает током. Столько подробностей… Зато становится понятно, почему меня считали причастной к бедам семьи Дамианисов. Впрочем, мотивы бывшего мужа теперь тоже более чем ясны. На Егора надавили. Было за что.
— Не знаю, зачем Зен скрыл от тебя эти нюансы. На его месте я бы сразу обозначил, что в этой ситуации не будет ничего хорошего. При любом из раскладов.
— Я была в нестабильном эмоциональном состоянии. Наверное, он побоялся усугубить наши и без того напряженные отношения.
Леон громко цокает языком.
— Есть у нас такая черта. Перестраховываться любим.
— Какой у тебя план? Ты ведь что-то придумал?
— Недавно я получил заказ на Стива. Свои же хотят его слить и расчистить дорогу для другого человека. Я собирался отказаться, не хотел пачкать руки об эту тварь. Ну и на «свободу» тоже хочется.
— А теперь придется согласиться?
— Уже согласился. Ты уезжай и ни о чем плохом не думай. Для Гибсона, да и для всех, вы летите в Грецию. В действительности поживете у одного нашего общего с Шаховым знакомого, пока Зен за тобой не вернется. Потом в путешествие отправитесь, нужно время, чтобы тут все улеглось. Ванессе передай, что, как закончу дела, заберу ее, пусть заляжет где-нибудь на дно и не высовывается.