Наследник огня и пепла. Том III
Шрифт:
— Даже я её читал. Когда учился в институте, — хмыкнул Сперат. И с гордостью добавил. — Оба тома!
— Второй подделка и полный бред, придуманный каким-то сумасшедшим, — хихикнула Гвена.
— С чего ты взяла? — нахмурился Сперат.
— Это я диктовала первый том, — ответила Гвена. И захохотала, увидев вытянувшееся лицо Сперата. Я уселся поудобнее. Обожаю страшилки на ночь.
Глава 4
Только клинок не врет
Гвена выдала всё тайное тайное и запретное пополам с пошлыми шутками, и при этом даже не солгала. По крайней мере так, чтобы это почувствовала Эглантайн. В том числе суккуба не
Демоница в начале использовала словосочетание «рукотворный мир» в описании своей родины. Ну, что же сказать, я был вынужден с ней согласиться. Именно в этом случае такое обозначение было как нельзя более уместно. Потому как концепция бога-создателя была очевидной, а не как в моем мире, просто теорией которая отлично все объясняет.
Под небом, наполненным слишком яркими для нормальности цветами, была пустынная равнина. Когда-то — идеально ровная, сейчас — изрытая и засыпанная мусором. Следы тысяч лет под миром где нет солнца и ветра — всегда просто свалка. Если по этому, завалену неизвестно чем, пространству долго идти в одну сторону, то через некоторое время вернешься на то же место. То есть, пространство перекручено в некий аналог ленты мебиуса. Помимо битого кирпича и неизвестно чего еще, на этой равнине попадаются следы древних битв и некоторая опасная фауна.
Но главное не это. То, вокруг чего построен мир демонов — девять циклопических сооружений, шириной в «тысячу шагов». Метров девятьсот. Учитывая, что у пирамиды Хеопса ширина 250 метров, размеры внушают. И высотой примерно столько же. Здоровые, как горы. Горы из красного мрамора, похожего на кровь. Но примечательно в них то, что они выполнены в форме черепов. И полые внутри. Именно в одной из таких мы и побывали. То, что мне показалось каменным амфитеатром, на самом деле и было им, только с готичным оформлением снаружи. Вот это я понимаю, кто-то любит хэллоуин.
Всего таких гор было девять и в каждом сидел легион демонов с главнюком. Внутри каменной чаши, прикованные к каменным ступеням мариновались демоны-воины. Пехота. Внутри стен, в грубо вырубленных террасах, обитали суккубы и спали в специальных нишах боевые звери. Разведчики и наездники. А в основании горы прятались демоны-маги, некие гигантские демонические твари и, даже, летающие существа.
Если остаться в пределах уверенных фактов, это все что демоница знала точно. Как там все было устроено оставалась загадкой. Сама Гвена была главгадиной у суккубов. Правда, под её началом их было сотни три с половиной. Выходит, ран Гвены был поменьше. Так, условная полковник. Если безвременно почившего от моего медицинского вмешательства демона-воина назначить генералом. Демонов-воинов в чаше Гвена видела своими глазами через проемы в стенах, а о тварях в основании своей горы-черепа сохранила только в высшей степени смутные воспоминания. «Больше похожи на людей, по моим ощущениям» — единственное что вспомнила. Но вот именно эти последние, самые непонятные, там всем и заправляли.
Пригласить Сперата и Эглантайн к разговору оказалось хорошей идеей. Сперат тут же начал сыпать важными вопросами о том, что демоны едят и куда ходят скинуть переваренную еду. Эглантайн стала уточнять про небо, ветер, растительность и потоки магии. И я очень быстро понял, что мир демонов выглядит как не самая удачная декорация к игре. С одной стороны, конечно, впечатляет. С другой это просто локация, на которой куча НПС чего-то ждет. При этом им не стали прописывать паттерны поведения, правдоподобное окружение и… вообще пытаться дать жизнь. Я прям почуял фальш.
На все Гвена отвечала коротко и по существу,
Гвена не помнила, чтобы что-то ела и пила хоть раз за то время, пока была в своем демоническом мире. Как, впрочем, и остальные демоны. Соответственно и проблем с канализацией у них не было. Как удобно.
Она смутно помнила постоянное желание выслужится перед демоническими лордами, живущими в основании горы-черепа. При этом, как они выглядят, что умеют, чего хотят — вспомнить не могла. А ведь именно сложной адской иерархии и была посвящена вторая, поддельная книга про мир демонов.
Логично. Это же средневековье. Тут нельзя просто взять и рассказать о чем-то. Очень важно понимать, где твое место, улавливать социальный статус. Первак считал Сперата тут главным. Но даже весьма скромный статус сына городского ремесленника, заставлял пастуха понижать голос при разговоре со Сператом, горбить спину и опускать взгляд. Мой оруженосец принимал это естественно и привычно. Когда пастух принес еду ему и в голову не пришло подсесть к нам, на правах хозяина. Он четко понимал свое место в социальной иерархии. Логично же, что и у демонов такое есть. Вот люди её и дописали.
На самом деле демоны, очень похоже, пребывали в состоянии, близком к анабиозу. Только высшие командиры, такие как Гвена и тот здоровяк оставивший, нам в наследство меч — оставались в относительно вменяемом состоянии, хоть и несколько заторможенным.
По сути, они были операторами портала. Демоны-маги с нижних уровней, сновали то в порталы, то из них. Иногда приказывали «расконсервировать» часть демонов-воинов или, в случае с Гвеной, подконтрольных ей суккубов. И отправляли в портал. Какие задания выполняли, куда они их посылали — Гвена не знала. А спрашивать ей просто не приходило в голову.
В какой-то момент, отвечая Сперату про то, не было ли ей там скучно жить, Гвена вдруг замерла и перестала улыбаться. Её личико стало не столько грустным, сколько отсутствующее, со взглядом в себя. Такое лицо бывает у человека, который вспоминает о тяжелом периоде своей жизни.
— Я не думаю, что жила… — сказала она.
Для Гвены всё началось с того, что к ней пришел призыв. У неё был собственный, небольшой портал и такое иногда бывало. Для её личного призыва было достаточно знать её имя. Настоящее имя, а не то, которым она нам назвалась. Чаще всего такой призыв исходил от демонов-магов, но в этот раз, шагнув в портал, Гвена оказалась в подземелье волшебника-человека.
Небольшой каменный подвал с ровным полом, посередине искусно созданной печати, которая не позволяла ей не убежать, не убить призвавшего.
Следующие полтора десятка лет она провела в каменной тюрьме. Она рассказывала об этом двумя фразами, одновременно улыбаясь так, как могла бы улыбаться бабушка рассказывая о том, как познакомилась со своим мужем. Которого уже похоронила. Очень непривычно было видеть такую улыбку на лице молоденькой девчушки. Столько ностальгии и тихой грусти.
— А потом этот волшебник заболел. И перед смертью решил меня выпустить. Спустился в подвал, еле ковыляя. Кашлял так, что выронил свечу, — Гвена хихикнул — а в темноте не смог отыскать листок, где у него была записана форма изгнания. И тогда просто затер ногой рисунок печати! Все волшебники опасные сумасшедшие, просто некоторые это тщательно скрывают!