Наследник от Тирана
Шрифт:
Страдаю не только я. Но и те, кто мне дорог.
И я найду того, кто лишил меня ребёнка. В очередной раз.
Глава 16
Первый день в больнице проходит незаметно. Я постоянно сплю. На второй день, когда ко мне заходит Павел Матвеевич, я спрашиваю, может ли он предоставить мне телефон. Или, возможно, в коридоре есть тот, кто может это сделать?
Он даёт мне свой кнопочный телефон.
Я по памяти набираю номер Самира.
Подношу
– Хаджиев, – резко слышится на том конце провода.
– Самир, это я, Милана, – проговариваю аккуратно. – Ты не занят?
Жду ответа с нетерпением. Не скинет же?
– Говори.
Сглатываю, уже боясь и лишнего слова сказать.
– Я очень хочу увидеть Камиллу. Если ты сегодня приедешь, не мог бы ты взять её с собой?..
С замиранием сердца слушаю его ответ.
– Приедем через два часа.
Фух.
– Я буду ждать, – выпаливаю.
Отключаюсь, отдаю доктору телефон. Он опускает его в карман халата и идёт на выход.
– Постойте, – окликаю его. Пантелеев останавливается, разворачивается и вопросительно смотрит на меня. – Спасибо вам.
– Пока не за что, – отвечает сухо.
– Нет, вы мне помогли, – не унимаюсь. Я у него в долгу. – Сильно. И так и не сказали, что я должна буду делать взамен.
– Потом, – отмахивается. Снова. Молча уходит, оставляя меня одну.
Сцепляю пальцы в замок и жду.
Апельсинов хочется жутко. И лобстера, хотя я его никогда не ела. Интересно, а если я попрошу Самира привезти мне лобстера, как он отреагирует?
Скажет, что я зажралась.
Поэтому тихонько сижу и соплю себе под нос.
Буквально отмеряю два часа. Постоянно смотрю на время.
И каждый раз, когда дверь дёргается, с нетерпением жду мою малышку.
И вот опять я чуть не вскакиваю. Дверь в палату открывается, и я вижу Хаджиева, грозно заходящего в палату. Малышка, ничего не понимая, осматривается по сторонам, а потом видит меня. Начинает активно прыгать у него на руках. Так сильно, что пакет из рук Хаджиева падает на пол.
– Твою мать.
Я слышу звук разбитого стекла.
– Держи своё чудовище, – вдруг произносит, передавая мне мою дочку. Я немного обижаюсь, но всё это отходит на задний план, когда моя малышка обнимает меня. Я зацеловываю её, притягиваю осторожно к себе. Хоть уже и всё зажило, я всё равно боюсь за неё.
– Сам ты чудовище, – защищаю малышку, поглаживая её по голове.
– Это не я обделался в машине, – обозлённо шипит.
Ой…
Поднимаю взгляд на Самира и чуть не смеюсь.
– А вы ей подгузник поменяли? – сдерживаю смех.
– Поменяли, – цедит сквозь зубы. Чёрт, как же я хочу это увидеть!
Всматриваюсь в лицо Самира и замечаю на его щеке маленькое пятнышко. Взгляд сам скользит на шею, белую рубашку, обтягивающую тело.
–
О, боже.
Хаджиев напрягается так сильно, что, кажется, перестаёт дышать. Стремительно подходит к зеркалу. Смотрит на лицо. А потом поворачивается ко мне.
– Это шоколад, – поясняет так, будто я могу подумать о чем-то другом. Прямо заверяет! – Эта мелочь обмазала меня растаявшим шоколадом.
Глаза на лоб лезут. Но не от того, что малышка решила порисовать на людях едой.
– Вы кормили ребёнка шоколадом? – еле говорю.
Вижу неодобрительный огонёк в его глазах.
– Нет! За идиота меня уж не держи, – обозлённо хватает салфетки со столика. Вытирает себе лицо. – Схватила его, пока Филипп ел. И меня испачкала.
А, понятно… Всё не так страшно.
– Так ему и надо, солнышко, – целую её в щёчку. Она громко улюлюкает и буквально вырывается из рук. Случайно наступает ножкой на живот. И страх всё тело простреливает…
Беру её по-другому, чтобы случайно не навредила своему братику или сестрёнке. Я очень сильно хочу сказать о нём Самиру, но… Пока подождёт. Это всего лишь до того момента, пока… Поблизости точно никого не будет. А это, всё же, больница. Даже здесь у стен есть уши.
– Вы ведь её кормили? – вижу глаза голодного ребёнка, который тут же тянется к груди. Но, по словам Пантелеева, пока нельзя. Поэтому, малышка, прости.
– Чем-то, – кивает, всё ещё усердно стирая шоколад с лица. – Смесь разводили.
Да ладно…
– Вы сами с ней сидите? – догадываюсь. – Никакой няни ведь нет?
Мне немного приятно. Что Хаджиев уделяет время дочери и не отталкивает её. Даже, вон… Памперсы менял. Интересно, он сам это делал, или как?
Самир недовольно цокает.
– Есть. Но она сюда не поехала.
Понятно… Значит, не сам.
– Ладно, я поехал, – неожиданно произносит, выкидывая салфетку в урну.
– Куда? – прижимаю к себе малышку. Он ведь не заберёт её с собой?
– У меня дела города. Эфир, к тому же. Кстати…
Дела города. Снова.
Я не удивлена.
Самир поднимает пакет с пола, ставит рядом с кроватью. Вижу разбитые осколки, кажется, кружки.
– Здесь тебе продукты, разрешённые доктором. Ешь. Через полчаса Камиллу заберут, отвезут домой. Нечего ей в больнице делать.
– Ладно, – пожимаю плечами.
Хаджиев уходит, больше не сказав и слова, а я занимаюсь своей малышкой. Я так соскучилась по ней за какие-то полдня, что еле отдала её обратно Филиппу. К сожалению, Пантелеев всех прогнал намного раньше. И я теперь сижу, отдыхаю и чищу желанный апельсин. Включаю телевизор, чтобы посмотреть на Хаджиева. У него ведь где-то там интервью какое-то. Или прямой эфир.