Наследник рода Ривас

Катковский Сергей

Герцогиня и Себастьян атаковали синхронно с разных сторон. Они оба использовали заклинание spurcitia, внешним выражением которого были яркие, сияющие лучи света.

Лучи и сгустки метались по залу. Попадая в стены, пол и потолок, лучи рассыпались искрами, а сгустки взрывались, выбивая каменную крошку.

Было видно, что герцог развлекается со своими противниками как кошка с мышкой, но это сыграло с ним дурную шутку.

Высокородный Себастьян отошёл под прикрытие своей матери и начал готовить какое-то особенно сильное заклинание. Герцог не обратил на это никакого внимания. Вдруг по сигналу сына высокородная Элизабет отскочила в сторону,

а высокородный Себастьян припал на одно колено и выкрикнул: «Ignine!» Из палочки вырвался сгусток золотого огня. Щит, выставленный герцогом, в этот раз нисколько не помог. Шар попал в герцога и взорвался. Тот издал душераздирающий крик, исполненный муки, и упал.

В зале установилась тишина. Люксембурги опустили палочки, но вдруг герцог поднялся. Но в каком виде! Выше пояса его тело представляло собой тёмно-красную броню, усыпанную шипами. Четырёхпалые руки заканчивались огромными когтями. На вытянутой вперёд морде громадные зубы не умещались во рту. Венчали голову два изогнутых небольших рога. И это существо было зло. Очень зло!

Герцог открыл рот, из которого вылетел чёрный сгусток. Сгусток попал в правую руку высокородного Себастьяна, и рука загорелась. Высокородный упал и стал кататься по полу, пытаясь сбить пламя. Вскоре он затих, потеряв сознание от боли.

Существо же тем временем принялось за герцогиню. Высокородная Элизабет с неожиданным проворством уворачивалась от пламенных шаров, которые прислужник запускал в её направлении с обеих рук. К сожалению, эта игра в одни ворота долго продолжаться не могла, и один из шаров всё-таки попал в неё. Раздался треск, герцогиня вскрикнула и упала на пол, по стечению обстоятельств – совсем рядом со своим сыном.

Герцог, вернее то, во что он превратился, захохотал и вскинул руки с явным намерением добить обоих своих противников. И в этот миг в зале раздался звук лопнувшей струны. Всё, близняшки уже выехали за пределы зоны влияния демонского прислужника. Наконец-то! А то я уже грешным делом думал, что сигнал не прошёл. Забегая вперёд, хочу заметить, что, как я вычислил позднее, с момента подачи сигнала до момента выхода близняшек из зоны влияния прислужника прошло всего шесть минут.

Ощутив отсутствие якорей, прислужник взревел, затем изогнулся назад, причём верхняя половина туловища вытянулась параллельно полу. Из его рта вырвался столб пламени. Скорее всего, он решил сформировать поисковую форму, которая должна была найти, схватить и привести обратно якоря.

Я не знал времени формирования поисковой формы, но явно недолго. Моё воздействие для покрытой прочным панцирем боевой формы прислужника будет неощутимо. Ритуал изгнания я активировал ещё во время боя, теперь оставалось лишь загнать прислужника в середину созданной мною фигуры. Но как это сделать? Оба Люксембурга валялись изломанными куклами, причём от Себастьяна ещё шёл дымок в том месте, где в него попал плевок прислужника. Сам я вряд ли на что-то способен. Если только…

Я вытащил из кармана мину. Да-да, ту самую мину на кикимору, которая мне не пригодилась в Кобленце. Мины девочек я уничтожил, а про свою попросту забыл. Как хорошо, что у меня всего одна куртка, хоть как-то защищающая от ударов и заклинаний! От кикиморы, правда, она совсем не помогла.

Мои размышления заняли всего считанные мгновения. За это время пламя, извергаемое прислужником, стало опадать, и всё отчётливее проглядывали контуры каких-то не то птиц, не то ящериц с крыльями. Счёт шёл на секунды.

Размахнувшись, я кинул мину прямо в прислужника.

Да, пробить панцирь моей миной было невозможно. Но вот у его поисковиков духовная составляющая должна быть очень значительна. Да и раскрыться в месте их формирования он был попросту обязан. Так что взрыв мог и нанести раны прислужнику, и уничтожить поисковиков. Я сорвался с места и побежал, с расчётом встать так, чтобы между прислужником и мной оказался круг изгнания.

Расчёт был следующим: потеряв, временно или полностью, поисковиков, прислужник тем самым потеряет и возможность найти близняшек, поскольку его возможности поиска очень ограничены во времени. Он явно не принадлежит к высоким кругам, а, как я помнил из лекции, слышанной ещё графом Ашениаси, даже прислужник тринадцатого круга может взять след своего якоря не позднее чем через десять минут после разрыва связи. Так вот, увидев живого и невредимого меня – причину своей неудачи, прислужник должен броситься ко мне и для мести, и для изготовления из меня жертвы своему господину. То есть бить дальними атаками он не будет. План хиленький, но уж какой есть.

Моя мина исчезла внутри пламени и… не взорвалась. Уже больше от отчаяния, нежели с каким-то дальним расчётом, я выпустил в прислужника ледяную глыбу (кусочек люда диаметром сантиметров пять). Уж не знаю, что произошло внутри пламени прислужника, но вдруг оттуда абсолютно беззвучно стали вылетать куски какой-то белой субстанции и, попадая на пол, стены и потолок, расплываться по ним бесформенными кляксами. От этих ошмётков исходил ужасающий смрад, заставивший меня попрощаться с моим завтраком.

Прислужник снова взревел, но внезапно этот рёв сменился хрипом, тело герцога упало на пол. Упав, оно взорвалось фонтаном той же белой субстанции. Смрад усилился, хотя за секунду до этого я мог поклясться, что это невозможно. От него становилось невозможно дышать, слезились глаза и накатывала слабость.

Фонтан опал, и на его месте оказалось существо, состоящее, казалось, из одних костей и кожи. Короткие ноги и туловище, голова напоминала крокодилью, руки волочились по земле. Высотой существо было менее метра.

Я всё ещё стоял согнувшись, не в силах справиться с этой вонью. Существо посмотрело в мою сторону, и в его глазах полыхнуло алое пламя. Прислужник поковылял ко мне, к моему ужасу, аккуратно обходя нарисованный мною пятиугольник. Бежать мне было некуда, резерв пуст, атакующих артефактов нет, а защитные вряд ли особо затруднят этого монстра.

Я вытащил нож и выставил его перед собой. Нож ходил из стороны в сторону, состояние моё всё ухудшалось.

Увидев нож, существо в первый миг остановилось и вдруг расхохоталось гулким громким смехом, никак не вяжущимся с его тщедушным телом. Именно этот момент выбрал для атаки Потапыч. Лишённый возможности обратиться к магии, он ринулся к существу и врезался в него, стремясь затолкнуть монстра внутрь пятиугольника.

Нет, скорее всего, у домового ничего бы не получилось. Однако, на счастье, монстр именно в этот момент, всё ещё хохоча, наступил на одну из куч той самой субстанции, из которой он возник. Оказалось, что по каменному полу на ней можно скользить не хуже, чем по льду. Нелепо взмахнув руками, существо грохнулось на спину и заскользило прямо в центр нарисованного мной пятиугольника.

Вся фигура вспыхнула нестерпимо ярким светом. Существо издало вой, наполненный злобой. Постепенно вой стал перекрываться всё более громким звоном. Наконец, свет погас, и в тот же миг утих и звон.