Наследник, скрывающий свой Род
Шрифт:
И что же получается? Народ, который живёт в этом ангаре, во-первых, отжимает деньги у случайных прохожих богатеев, действуя по налаженной схеме. Во-вторых, отжимают деньги у конкретных целей, действуя по той же схеме? В-третьих…
Я бросил взгляд на столы, где фасовали траву.
В-третьих, наркотики.
Плюс явно есть что-то ещё.
Но самое главное — место! Существует ограничения на количество земли, которой может владеть простолюдин. А этот ангар стоит на большом огороженном участке земли. Плюс есть
Эта земля либо государственная… В чём я, честно говоря, сомневаюсь.
Либо принадлежит какому-то аристократу или роду.
Мои размышления прервал скрип открывающейся двери. Из помещения с красивой дверью вышел какой-то холеный мужик с чёрными усами и хмурый высокий юноша в дорогой красивой толстовке.
— Господин велел подождать пятнадцать минут. Засекайте, потом он вас примет, — холодно сказал мужик, обращаясь к Владу и Раисе.
— Слушаемся, ваше благородие, — согнулись в поклоне брат и сестра.
И если девушка делала это спокойно, то на лице Влада мелькнуло недовольство.
Глянув на наручные часы, я засёк время и прошествовал за мужиком и парнем. У обоих были Метки. А ещё они были похожи своими прямоугольными лицами и густыми бровями.
Аристократы. Отец и сын.
Они вышли с другой стороны ангара и направились к чёрному внедорожнику. На номерах автомобиля рядом с буквами и цифрами вместо герба Российской Империи был герб какого-то рода.
Хм, вроде я уже видел этот герб.
А машина, если приглядеться, не очень-то новая.
Я быстро осмотрелся. В этой части базы имелось несколько «стопок» бруса, какие-то мешки со строительными смесями, бытовка…
Всё выглядело так, будто этот «реквизит» должен намекать случайным зрителям, что на базе идёт ремонт.
Квадратный мужик закурил, оперевшись спиной на крыло внедорожника.
— Говори, Глеб, — велел он, глядя на свою более молодую и «узкую» копию.
— А чего тут говорить, — буркнул парень.
— Почему опять рожу корчишь, а?! Что тебе опять не нравится?!
Парень сжал зубы и, оглядевшись по сторонам, подошёл ближе к отцу.
Я же подошёл ближе к ним обоим, чтобы лучше слышать:
— Мне не нравится то, чем мы занимаемся, папа. Мы потомственные дворяне. Так какого лешего, мы ведём себя как какие-то жалкие бандиты? И с каждым месяцем всё сильнее погрязаем в этом дерьме?
Отец сверкнул глазами и резко поднял руку, чтобы влепить сыну пощёчину.
Но в последний момент ладонь изменила направление и легла на плечо парня.
— У нашего рода сложные времена, сын, — проговорил старший медленно. — А отчаянные времена требуют отчаянных мер.
Парень тяжело вздохнул и покачал головой:
— Вечно ты так, пап. Мы в глубокой заднице из-за наших господ.
— Сын! Ещё слово, и я тебя ударю, — прорычал старший. — Не смей наговаривать на графов. Наши предки верой и правдой
— Наши предки служили воинам, а не бандитам и садистам!
Зазвенела пощёчина.
Парень яростно сверкнул глазами и процедил:
— Наши предки в гробах переворачиваются от того бесчестия, что мы творим. А вот это всё дерьмо, — резким кивком он указал на ангар. — Даёт нам право разорвать вассальный договор без урона чести.
— Бросить своего господина в трудное для него время — вот истинное бесчестие, — выдохнув облако сигаретного дыма, нарочито спокойно произнёс отец.
Однако его ладонь сжалась в побелевший кулак.
— По-твоему, отрезать пальцы чужим должникам — это и есть трудные времена? — тихо спросил парень.
— Глеб, ещё одно недоброе слово в адрес графского рода, и я изобью тебя так, что матери не узнают. Прошу тебя, сынок… не выводи меня из себя.
— Ухожу, — Глеб поднял обе руки, признавая поражение. — Буду в машине. Ждать пока наш господин… наработается!
Он громко хлопнул дверью автомобиля.
Его отец, полыхнув энергией, врезал кулаком по бетонному блоку, на котором стоял мусорный бак. От блока не осталось и следа.
Я же, переваривая всё услышанное, поспешил обратно. Пятнадцать минут почти прошло.
Брат с сестрой до сих пор мялись под дверьми. Оба были гораздо бледнее, чем я их запомнил.
Тут что-то произошло, пока я уходил?
Влад, постукивая зубами, то и дело поглядывал на часы, висевшие рядом с дверью.
— Пора, Рая, — проговорил он, взяв сестру за руку и открыв дверь.
Я шмыгнул следом за ними.
По мне тут же ударила рассеянная волна жажды крови. Если бы я не ждал какой-нибудь подобной подставы, мог и потерять контроль над своей «невидимостью».
— В-в-ваше С-с-сиятельство… — проблеяли Влад с Раисой, склонившись в поклоне под девяносто градусов.
Когда эмоции людей настолько сильные, что аж зашкаливают, они отражаются в их энергетическом поле.
Я явственно чувствовал ужас детишек.
А ещё ужас того мужика, который сидел на столе с окровавленным мешком на голове. Ему недоставало четырёх пальцев на правой руке — обрубки кровоточили.
А сами пальцы лежали на столе перед хозяином кабинета и хозяином этой базы.
Тучный мужик с лысиной и усами сейчас сидел в удобном кресле и, глядя на вновь прибывших, курил сигару.
Он хотел убивать и резать всех без разбору, точно сбежавший из аномалии монстр.
Я же был не прочь дать волю чувствам и убить его, не сходя с места. Я сразу узнал этого человека — видел фотографии в интернете.
То был граф Измайлов — отец одного из курсантов полевого лагеря Корпуса Стражей. Того мерзавца, который был среди тех, кто «учил жизни» Змея. Дружка ныне покойных майора Апраскина и княжича Щербатова.