Наследник собаки Баскервилей
Шрифт:
Только мы всей семьей (кроме Зайцева, которого мама уже уложила спать) уселись за чай у телевизора, там стали показывать новости.
Красивая дикторша полистала какие-то бумажки на столе, вздохнула и… выдала:
– Сегодня неустановленным лицом была совершена попытка теракта в здании администрации Пореченского района. К сожалению, нашей съемочной группе, прибывшей на место происшествия, не удалось получить информации по этому факту у официальных лиц. Однако наш корреспондент сумел разыскать и подробно опросить одного
И тут на экране появился… Алешка. Он держался перед камерой очень уверенно. Даже нахально, я бы сказал.
– Так что там произошло?
– спросил его корреспондент.
– У тебя на глазах.
– У меня на глазах какой-то неустановленный гражданин бросил какой-то неизвестный предмет в окно администрации. Наверное, гранату или самодельное взрывное устройство, которое так и не взорвалось. Только стекла зазвенели. А он побежал большими шагами и вскоре скрылся за углом. Где, я думаю, его ждала машина.
– Ты ее видел, да?
– оживился корреспондент.
– Краем глаза. Это была какая-то иномарка. Драная, как старая коза.
– А как выглядел этот неизвестный гражданин?
Алешка задумался, будто бы припоминая. А потом стал уверенно перечислять:
– Высокий. Худой. В черном пальто. В шляпе. С портсигаром и зажигалкой. Курит «Яву». Лицо, похожее на лисью морду. Под носом усики…
Лучше бы уж сразу фамилию его назвал. И адрес сообщил. Вместе с телефонами.
Тут папа выключил телевизор, встал и навис над Алешкой.
– А у меня другие сведения об этом неизвестном гражданине, - сказал он.
– Маленький, нахальный. Длинные ресницы. Большие глаза. Хохолок на макушке.
– И без паузы продолжил: - Прошу вас!
– и открыл дверь своего кабинета.
За дверью настала долгая тишина. Такая тревожная, что даже мама стала подслушивать, прижав ухо к двери.
– Вроде ремень не вытаскивает, - шепнула она мне.
– А то как бы Федю не разбудили. Бедный ребенок.
– Кто?
– спросил я.
– Алешка?
– Оба, - шепнула мама, все еще прислушиваясь.
– Иди посуду мыть. А я посторожу.
– Расскажешь потом?
– А то!
– И мама еще плотнее прижала ухо к двери.
Но рассказывать ей было нечего. Хотя разговор длился долго. Я перемыл всю утреннюю, дневную и вечернюю посуду и даже на помойку сбегал. Тут мама пришла на кухню и разочарованно сообщила:
– Конспираторы! Ничего не подслушала.
И мы вернулись в большую комнату.
Наконец дверь в кабинет распахнулась, и мы услышали одно лишь слово, которое произнес папа. Не только с возмущением, но и с восхищением, как мне показалось.
– Нахал!
– сказал он. И вид у него был немного смущенный.
А у Лешки безмятежный.
– Что-то меня в сон потянуло, - зевнул
– Ты зачем про него растрепался?
– спросил я Алешку, когда мы улеглись.
– Про Лисовского.
– Психическая атака, Дим. Завтра расскажу. Я еще не все обдумал. Сейчас… подумаю… два раза… - И он уютно засопел, крепко и мгновенно уснув.
И уже во сне невнятно пробормотал:
– А папу я зашантажировал. Логично.
В школу идти не хотелось. Там сгущались тучи.
– Прогуляем?
– с надеждой в голосе спросил Алешка по дороге.
Я только вздохнул в ответ. А что должен ответить на такой вопрос старший брат? Которого к тому же упрекают собственные родители за то, что он плохо воспитывает младшего. Очень логично! И школа, и родители (а иногда и соседи) свои прямые обязанности в этом деле сваливают на меня. Мол, помой посуду и повоспитывай Алешку.
Я уже было махнул рукой с отчаянья, но тут нас догнала Ленка. Она в школу как на вечный праздник ходила. С улыбкой и надеждой. И, надо сказать, ее надежды всегда оправдывались. Однажды даже Алешка то ли с завистью, то ли с ревностью шлепнул по ее сумке и спросил:
– Не тяжело?
– А что?
– не поняла Ленка.
– Столько «пятерок» каждый день таскать.
Ленка не обиделась, а только улыбнулась, как взрослый ребенку:
– Они легкие. Невесомые.
– Воздушные пузырьки, - буркнул Алешка. И добавил то ли мстительно, то ли завистливо: - Мировая история утверждает, что из отличников ничего путного не получается. Никаких великих знаменитостей. Одни дураки.
– Из двоечников - тоже.
Ну тогда, подумал я, мне одна дорога - стать великой знаменитостью. Уж «троек» как-нибудь наберу нужное для этого количество.
– Вы куда?
– спросила Ленка. Она, видно, не была уверена, что мы идем в школу.
– Еще не решили, - признался Алешка.
– Тебя ждали, посоветоваться. Я сейчас одну операцию разрабатываю. Думаю: что вам поручить.
– Все!
– отрубил я.
– Я - в школу.
А Ленка - главная отличница в нашей школе!
– вдруг остановилась в нерешительности.
– Ты про Зайцевых?
– спросила она.
– А то про кого! Я, пока справедливость не восстановлю, ни мыться, ни учиться не буду!
– горячо заверил Алешка.
– Что надо делать?
– с готовностью спросила Ленка.
Если она с Алешкой свяжется, у нее тоже есть шанс стать сначала знаменитой троечницей, а потом, в зрелом возрасте, великой знаменитостью.
Алешка на секунду задумался.
– Норда дашь покрасить?
– Навсегда?
– На один день. После операции я его отмою. Там… этим… "Кометом".
– А мне чего покрасить?
– спросил я.
– Тебе?
– Алешка опять задумался. Ровно на секунду.
– А тебе, Дим, нужно Лисовского…