Наследник старого рода

Шелег Дмитрий Витальевич

«Блин! Что тут на фиг происходит?!»

Пол и стены вокруг «мясника» были буквально залиты кровью, однако, к моему несвоевременному и бессмысленному удивлению, на седом старце я не заметил ни единой красной капли.

«О чем думаешь?! Идиот! Какая разница — заляпался он в крови или нет? — разозлился я на себя. — Надо срочно бежать, пока старик не покончил с жертвой и не переключился на меня».

К своему стыду, я отчетливо понимал, что шансов против маньяка у меня нет. Несмотря на занятия в тренажерном зале, юношеское увлечение борьбой,

а также участие в нескольких десятках уличных драк, я знал, что мне не справиться с крепким вооруженным человеком. А ведь противник был совсем не молод.

Вопреки целой палитре ярких внутренних эмоций, внешне я оставался совершенно спокойным. Казалось, что чувства заперты где-то в глубине души, будто что-то приглушало их, не давая вырваться наружу. Словно чувства бушевали за толстым бронированным стеклом, которое, в отличие от обычного, позволяло услышать лишь тихие обрывки нескольких бессвязных слов.

«За толстым бронированным стеклом, — медленно повторил я неожиданно зацепившую меня фразу. — Бронированным стеклом, бронированным стеклом… — Я продолжил повторять, пытаясь запустить ассоциативную цепочку. — Бронированным стеклом… стеклом… стеклом… Или, может быть, льдом?! ЛЬДОМ?!»

В голове зашумело.

Я понял, что головная боль — следствие пробуждения томившихся во мне воспоминаний. Перед моим взором одновременно проносились жизни двух людей: десятилетнего мальчика и взрослого мужчины.

Мальчика звали Иван — в честь прославленного деда. Он был седьмым сыном главы рода Темниковых и наследником рода Морозовых.

Мать ребенка погибла при его рождении, отдав всю жизненную энергию младенцу, это позволило ему родиться крепким и здоровым. У рода Морозовых появилась надежда.

Отец матери, дедушка Ивана, зачал свою дочь в поздней старости, в состоянии полнейшей безысходности, когда при трагических обстоятельствах все члены его семьи погибли, защищаясь от нападения какой-то инфернальной армии, прорвавшейся вблизи родового поместья. Поэтому родственников по материнской линии у мальчика не было.

Если бы удача в очередной раз не отвернулась от деда, новая супруга родила бы ему сына, позволив провести ритуал инициации и со спокойной душой дожить свой век. Однако та подарила ему дочь и при этом погибла. Поэтому князю Морозову пришлось не только воспитывать наследницу и устраивать ее брак, но и дожидаться рождения внуков.

Ситуация усугубилась еще и древним магическим законом, по которому только седьмой сын наследницы имел право вступать в ее семью. Согласно кодексам боярских семей данный закон был принят много веков назад, в период великих войн, так делали, чтобы не дать сильным магическим родам зачахнуть после гибели нескольких наследников.

Только несгибаемая воля и желание продолжить род держали душу древнего мага в мире живых. Никто из смертных не знает, через что ему пришлось пройти, чтобы наконец дождаться рождения долгожданного наследника…

Воспитанием Ивана занимался воин ранга «богатырь»,

давным-давно поклявшийся в верности роду Морозовых и столь же давно вычеркнутый из списков живых. Именно он сейчас пытал мужчину.

Если с мальчишкой все было предельно понятно, то воспоминания второй личности оказались поверхностными и неполными. Я видел обрывки детства какого-то ребенка, затем его учебу в школе, работу на стройке, армию, поступление в университет, вспоминал, как он учился, любил женщин, женился, радовался рождению детей, работал где-то среди льда и снега…

Однако большинство воспоминаний этой личности представляли собой набор бессвязных образов, расшифровать которые в данный момент я был не в силах.

Обнаружилось еще кое-что хорошее: изменилось восприятие мира. Теперь я не был мальчишкой, слепо мечтавшим привести род Морозовых к величию, я стал взрослым человеком с солидным багажом жизненного опыта, имеющим общие знания о мироустройстве, привыкшим самостоятельно принимать решения и анализировать ситуации. Я стал мыслить гибче и понимал, что жизненных целей может быть гораздо больше.

У второй личности имелось одно очень неприятное и крайне жуткое воспоминание — она помнила собственную гибель. Жуткую смерть от невообразимого холода, который теперь всегда будет со мной.

«Так что не дает ярким эмоциям выплеснуться наружу? „Холод“? „Лед“? Как назвать это состояние? И надо ли его как-то называть?»

Я понял, что именно холод спасает меня сейчас от грандиозной истерики, вызванной раздвоением личности и непониманием того, кто я такой… Иван Темников с воспоминаниями взрослого мужчины? Или, напротив, огрызок инородной души с памятью маленького ребенка?

Я встал на ноги. Удивительно, но тело слушалось превосходно.

«Значит, я все же Иван? А не тот мужчина? Ведь в ином случае мне понадобилось бы время, чтобы привыкнуть к детским пропорциям нового тела. Хотя, может, я и не прав, ведь я же впервые в подобной ситуации».

В этот момент меня подхватили сильные руки наставника Феофана. Его взгляд был холоден и казался невероятно жестоким. Я на мгновение испугался, что он убьет меня, и тут же отключился…

Очнулся на заднем сиденье легкового автомобиля. Джип (а судя по внутреннему устройству салона и его форме, это был именно он) уверенно катил по ночной пустынной дороге, увозя нас все дальше и дальше от поместья Темниковых.

— Как ты?! — тут же спросил Феофан, почувствовав, что я очнулся.

— Нормально, — машинально ответил после небольшой паузы, которой хватило для проверки самочувствия.

Старик внимательно посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

— Это хорошо, — задумчиво протянул он. — Пересядь ко мне, нам надо серьезно поговорить.

Я был довольно худым мальчишкой, к тому же довольно гибким и тренированным, поэтому без труда протиснулся между двумя передними сиденьями автомобиля и, заняв предложенное место, пристегнулся ремнем безопасности.