Наследник Темного Властелина
Шрифт:
Глава 36
Остальное писать неинтересно. Вы, наверное, и так уже догадываетесь, чем все кончилось.
В течение следующих шести месяцев три четверти западных земель оказались завоеваны моей армией. Одни государства приходилось покорять силой оружия, другие сами быстро сообразили, откуда ветер дует, и спешили встать под мои знамена. От разгрома и частичного уничтожения была спасена только Нижняя Мангория — ее король, младший брат правителя Верхней Менгерии, скоренько напал на страну третьего брата — Срединную Могнарию и успел оттяпать себе значительный кусок территории, остальное щедро «подарив» нам. Также уцелело королевство
Как мне сказали потом, этих зеркал во всем мире насчитывалось несколько штук. Одно находилось в Алмазных Башнях (к счастью, у короля не хватило ума шпионить с его помощью за родным сыночком), еще два застряли где-то в подземельях гномов, четвертое было у меня, а пятое, по официальным данным, раньше принадлежало султану Жерхарии, но было украдено пиратами, когда пятьдесят лет назад тамошнюю столицу захватила объединенная армада Морских Королей. Зеркало было предположительно увезено Морскими Королями на их острова, но по пути его утопили в море, когда разгулялась буря. Моряки, даже пираты, — народ суеверный. Они решили избавиться от опасной игрушки, когда запахло жареным… Но, как оказалось, зеркалу каким-то чудом удалось всплыть, и оно, странствуя по свету как простая безделушка, осело в Предгородье. Я обрадовался подарку настолько, что не тронул Предгородье и пальцем и даже приказал, чтобы никто и близко не подходил к его границам.
Дело в том, что я в то лето и без того был сильно занят. Эльфы Алмазных Башен сопротивлялись отчаянно, и если бы не помощь Королевства, которое, оказывается, находилось в состоянии плохого мира с соседом, я бы застрял на подступах к Башням, как когда-то мой отец. А тут еще с северных гор спустились орды гоблинов, орков и троллей. Эти существа в кои-то веки раз выступали единым фронтом (в мирное время они друг друга терпеть не могли), и мне пришлось как-то учиться командовать этой толпой, которая отнюдь не спешила признать во мне Властелина. Орки и иже с ними элементарно решили воспользоваться случаем и пограбить земли людей. Но, раз признав мой авторитет и пообещав не драться с эльфами до конца войны, они пополнили мою армию почти ста пятьюдесятью тысячами бойцов.
После этого судьба западных земель оказалась решена.
Прошло почти два с половиной года с того дня, как я разбил зеркало артефактом. Не скажу, что эти два года были такими уж легкими. Иногда меня охватывала злость, хотелось все бросить и удрать за тридевять земель. Но постепенно я втянулся. И даже одиночество, которое стало моим привычным состоянием, переносил легко. Мне просто было некогда тратить время на общение, и лишь иногда по ночам, по-прежнему страдая бессонницей, я как одержимый кружил по замку и кричал, прислушиваясь к своему эху и представляя, что это кто-то незнакомый, который заблудился в пустых мрачных лабиринтах и отчаянно ищет дорогу к выходу. И я гонялся за этим придуманным мною персонажем, пока не выбивался из сил.
Лето в том году выдалось прохладным и дождливым, и лишь в конце выпало несколько теплых деньков. Свет уже нежаркого солнца лился в высокие витражные окна, освещая просторный зал, где в беспорядке стояли колонны, поддерживающие сводчатый потолок. Из-за этих сводов и своих размеров зал казался низким, а в дальних
Сейчас, сидя в кресле возле зеркала, я занимался делами — то есть управлял миром. И в такие часы никто мне не был нужен. Иногда я проводил в кресле перед зеркалом по нескольку дней без сна и отдыха.
Мое новое отражение было более дисциплинированным — по крайней мере, оно не спешило нарушать законы физики, хотя я и дал ему некоторую свободу. Сейчас оно, например, не сидело, как я, а стояло с видом секретаря и читало доклад, то и дело косясь на большую карту мира, которая составляла фон.
— С востока сообщают, — говорило оно. — Ваши легионы дошли до Змеиного Озера и остановились, встретив делегацию аборигенов. Небольшая демонстрация силы привела к тому, что местные жители изъявили вам свою покорность и даже частично пополнили ряды вашего войска. Сейчас легионы остановились в своем продвижении, ибо от Змеиного Озера они равно могут двинуться на север и на юг. Куда прикажете им тронуться?
— На юг, — подумав, ответил я. — Если я правильно помню географию, то именно на юге нам меньше будут сопротивляться. Кроме того, там есть шанс отыскать союзников и отправиться в поход на архипелаги.
— Отмечено, — кивнуло отражение. — Кстати, о юге. Как стало известно из достоверных источников, султан Жерхарии собирается заключить соглашение с Морскими Королями, которые пятьдесят лет назад разгромили его предшественника. Что принесет этот союз, осталось лишь гадать.
— Что тут гадать! — пожал я плечами. — Надо только отправить туда кого-нибудь из Теней, чтобы он стал моим эмиссаром. Пусть произведет разведку, доложит обстановку, а там посмотрим.
— Еще одно сообщение с юга, — сделав пометку на листе пергамента, продолжало отражение. — Торговля в этом году, и тем более в будущем, претерпит кое-какие изменения. Наверняка можно спрогнозировать падение спроса на рабов и подорожание некоторых продуктов, поскольку почти полное отсутствие дождей на юге сильно испортило караванные пути. Оазисы Шем и Тукман оказались обезвожены, и караваны теперь будут вынуждены идти другими маршрутами — не напрямик через пустыню, а в обход, через степи. А там есть риск нарваться на кочевников.
— Кочевники, кочевники, — пробормотал я. — Кто, кстати, у них там сейчас главный?
— Всем заправляет клан Бахманидов. Сам старый Бахма умер четыре года назад, но его потомки до сих пор крепко держат власть…
— Надеюсь, недолго, — перебил я. — Надо сделать все, чтобы расшатать это гнездо. Пошли туда одного из Теней.
— Сделаем. — Отражение кивнуло.
В это время я почувствовал, как меня мягко, но решительно дергают за висевшую на поясе сумочку с артефактом. Посмотрев, я обнаружил двухгодовалого карапуза, который стоял возле кресла и тянул ее на себя.
— Дядя, — произнес ребенок, поняв, что его заметили, — дай!
Я невольно улыбнулся. Сид, сын Далии и моего кузена, с некоторых пор находился на моем попечении. Носившаяся со своей беременностью как с писаной торбой, Далия оказалась никудышной матерью. И я еще помнил, как она, захлебываясь слезами, кричала матери:
— Я так больше не могу! Мне все надоело! Это невозможно вынести! Я не думала, что все будет так!
— Дорогая, — отвечала ей мать, — а как ты хотела?