Наследник волшебника

Худ Дэниел

“А где такое растет?” – поинтересовался дракончик.

– Где такое растет, я и сам толком не знаю. Я пробовал это блюдо в Мади.

“Это колония Фрипорта?”

– Нет, но Фрипорт с ними торгует. Мади находится западнее Рашкаттера, в двух месяцах плавания от него.

“Далеко”,

– Еще бы.

“Как выглядит новый храм?”

Лайам вкратце описал святилище богини Беллоны. Задавая свои вопросы, Фануил проявлял своего рода учтивость: он мог попросту покопаться в мозгу у Лайама и все выяснить, не тратя времени на болтовню.

“Грифон был серым?”

– Казался серым, но я плохо его разглядел. Свод храма странно устроен: свет падает вниз, а объем купола остается в тени. А что, разве местные

грифоны не серые?

“Нет”.

Дракончик разделался с мясом, потянулся и выжидательно посмотрел на хозяина. Лайам отодвинул тарелку и улыбнулся.

“Ты закончил?”

– Да. Можешь приступать.

Это было частью сложившегося за много дней ритуала. Дракончику нравилось пробовать то, что ест человек. Вот и теперь он, получив разрешение, тут же сунул узкую мордочку в горку тушеных овощей.

– Я пойду почитаю, – сказал Лайам, вставая из-за стола.

“А ты не хочешь попрактиковаться со мной?” – спросил Фануил, не отрываясь от своего занятия.

– Нет, сегодня не хочу. Давай завтра.

“Слишком мокрое”, – сообщил дракончик выходящему из кухни хозяину.

– Сухое совсем бы тебе не понравилось, – рассмеявшись, крикнул Лайам через плечо.

“Слишком много пряностей”. Лайам не отозвался.

В библиотеку он не пошел. Он постоял минутку в прихожей, глядя на темень, царящую за стеклянной стеной, потом решительно повернулся и направился в секретную комнату, расположенную неподалеку от кабинета.

Когда он переступил порог, в комнате вспыхнул свет, озаривший несколько деревянных ящиков, накрытых стеклянными крышками. Внутри их на черном бархате возлежали предметы странного вида – драгоценности причудливой формы, диковинные монеты, жезлы, покрытые искусной резьбой. На одной из стен висел гобелен с изображением орла, парящего над пурпурными горами, на фоне которого красовалась лютня без струн. Ниже помещались меч, щит и рог, которые выглядели бы вполне уместно и в храме Беллоны.

Фануил называл эти вещи трофеями, но для чего они предназначены, так и не удосужился объяснить. Лайам полагал, что все, что здесь собрано, принадлежало Тарквину.

Впрочем, все в этом доме принадлежало Тарквину. Сам Лайам вещей практически не имел и ничего не стал здесь менять. Он только основательно перетряхнул содержимое кабинета и вынес из него то, что вряд ли когда-нибудь могло бы ему пригодиться. Связки сушеных трав и корений, несчетное количество банок с разными жидкостями мерзкого вида и еще более мерзостной дрянью, в них плавающей. (Там, среди всего прочего, находились несколько собачьих голов и человеческая, видимо отрубленная, рука.) Все это были, как пояснил Фануил, “материальные компоненты” для заклинаний, а Лайам не умел творить заклинания. Но он все равно почувствовал себя виноватым и даже сходил с извинениями к могиле Тарквина. Лайам сам похоронил мага – неподалеку от его бывшего обиталища – в плотном песке у подножия большого утеса.

Через какое-то время созерцание странных предметов Лайаму наскучило. Когда он вернулся в прихожую, из кухни выполз дракончик.

“Я полетал бы немного, если у мастера нет возражений”.

– Полный вперед, – отозвался Лайам и усмехнулся. Против столь полезного для здоровья уродца занятия трудно было что-либо возразить. – Только скоро пойдет снег.

“Снег мне не помеха”.

– Отлично. Тебе надо больше двигаться.

“Я не жирный”.

– Пока что нет.

Фануил негромко фыркнул, сдвинул когтистой лапой в сторону дверь и выскользнул в ночь, Лайам вернул дверь в прежнее положение и рассмеялся.

“Пожалуй, мне не стоит потешаться над ним, – подумал он. – Маленький дуралей не понимает человеческих шуток”.

Но именно потому и приятно его поддевать. Это Лайам сообразил, уже вернувшись на кухню.

М-да, подшучивать

над Фануилом, конечно, приятно, хотя… Лайам припомнил, как после какой-то пары недель его пребывания в доме Тарквина все помещение кухни заполонили всевозможные блюда, тарелки и чашки, которые печь исправно выдавала вместе с едой. В конце концов Лайаму негде стало пристроиться перекусить. Отчаявшись, он спросил у Фануила, что ему со всем этим делать. Дракончик невозмутимо предложил кидать тарелки туда, откуда они исходят, и прибавил, что мастер Танаквиль всегда так поступал. С этой минуты Лайам навсегда был избавлен от возни с грязной посудой – она попросту исчезала в недрах печи. Но каждый раз во время приборки стола у него теперь возникало желание придушить своего фамильяра.

Вот и сейчас, засовывая тарелки в остывшую печь, Лайам подумал, что мелкий уродец, возможно, не так уж прост и умеет по-своему отвечать на его подковырки. Поразмыслив какое-то время над этим, Лайам отправился в библиотеку.

Покойный маг был человеком разносторонним. Его библиотека представляла собой богатое собрание самых разнообразных книг – от сложнейших наставлений по магии до столь же сложных философских трактатов, перемежаемых сборниками стихов, новелл и исторических трудов, наряду с великим множеством описаний путешествий в края, лежащие далеко за пределами Таралона. На одной из полок стояли также три потрепанных бестиария. Лайам взял в руки самый объемистый том. Статья о грифонах предварялась в нем искусно выписанной картинкой, изображающей группу этих существ. Лайам задумался, как следует называть подобные группы – прайдами (в которые собираются львы) или стаями (в какие сбиваются птицы)? В статье он никаких указаний на то не нашел, как и не обнаружил для себя почти ничего нового. В основном там излагались сведения, уже Лайаму известные. Что грифоны существа редкие, обитающие преимущественно в северных областях Таралона. Что чем дальше на юг, тем меньше шансов их встретить. Что южнее Фрипорта их вообще нет. Что грифоны яростны и горды по натуре. Правда, Лайам раньше не знал, что сердце грифона применяется в магии – для усиления действенности заклинаний, но это его и не интересовало. А о том, что у грифонов имеется свой язык, ему говорили еще в детстве.

Но вот последний абзац статьи поверг заскучавшего читателя в изумление. “Каменные грифоны” – гласил подзаголовок, а текст, выделенный чернилами красного цвета, сообщал:

“Хотя эти существа обликом схожи с прочими грифонами во всем, кроме окраса шерсти, не следует путать каменного грифона с его заурядными родичами. Эти сланцево-серые магические создания часто селятся возле кладбищ или вьются над полями сражений. Они пожирают души умерших, в то время как простые грифоны питаются только мясом. Считается также, что каменные грифоны могут проникать в серые земли и свободно перемещаются по эфирному, астральному, небесному и земному пространствам. Еще известно, что эти твари не причиняют людям вреда”.

Лайам глубоко задумался. Неужели служители грозной Беллоны настолько ловки, что сумели поймать каменного грифона? И неужели они столь бессердечны, что хотят принести его в жертву своей богине? Он полистал два других тома. В одном вообще не имелось интересующего Лайама раздела, во втором говорилось лишь об обычных грифонах, а о серых их родичах не упоминалось совсем.

Недовольно хмыкнув, Лайам вернул книги на место и снял с полки философский трактат, который он изучал в последнее время. Он честно попытался вникнуть в содержание очередной главы, но, возведя глаза к потолку, увидел, что пошел снег – сперва робко, потом все сильнее и сильнее. Стеклянный купол, встроенный в кровлю над помещением библиотеки, вскоре совсем занесло, и Лайам отложил книгу. Он вышел в прихожую и сдвинул в сторону дверь.