Наследник. Моя маленькая тайна
Шрифт:
Он во всем прав. А я готов довериться самому Черту, если это поможет вытащить мою семью.
В обед мы с Витей нервно расхаживаем по полутемному коридору ожидая, когда нас позовут. Час уже Василий Павлович ведет беседу за закрытыми дверями безымянного кабинета. Туда периодически забегают какие-то люди. Выбегают, исчезают, и мы опять остаемся вдвоем.
Нервы уже на пределе. Снова дико болит голова. Утром выпил таблетку. Она прекращает свое действие. Чувствую теплую струйку, побежавшую из носа. Перенапрягся.
Сажусь, запрокидываю голову, зажимаю пальцами переносицу и вытираюсь салфеткой.
— Может
— Потом. Давай сначала дождемся встречи с этим подполом.
— Заходите, — нас, наконец, приглашает секретарь. — Ой, — видит испачканную красными разводами салфетку в моих руках. — Я сейчас нашего медика приглашу, — суетится женщина лет сорока в форменной юбке и белой рубашке.
— Не надо, — останавливаю ее. Но секретарь уже звонит кому-то, а Витя довольно лыбится и первым входит в кабинет.
— Мой племянник, — представляет Виктора Василий Павлович. — И Ярослав. Детский врач. Его семья сейчас в заложниках у Самира Салаева. Ребенку нужна медицинская помощь. На тебя вся надежда, Савелий Карпович.
Седовласый мужчина в отличной форме внимательно на меня смотрит. Прислушивается к звукам за дверью своего кабинета.
— Ваш секретарь вызвала мне медиков, — поясняю, что именно там происходит.
— Правильно сделала. Мне еще трупов здесь не хватает, — усмехается мужчина, пряча в стол бокал с остатками коньяка. Душевно они тут посидели. — Заложники с детьми — это всегда приоритет, — объясняет он. — Мы начнем с женщины и ребенка. Я сегодня отдам приказ. Группа разработает план и вытащит твоих. Но, раз там такие связи, — многозначительно приподнимает вверх густые брови. — Они побоятся оставлять Салаева нам. Самира либо грохнут, чтобы не всплыли виновники гибели его младшего брата, либо попытаются вытащить, а потом скорее всего все равно уберут. Раз это дело попало ко мне, он для них опасен. На время расследования вам с семьей придется задержаться в Столице под нашей защитой. Периодически будут дергать на допросы и опознания, как свидетелей. Это официальная процедура. Без нее не обойтись. Зато, как закончим, Виктор на повышение пойдет. А сейчас ты, — машет на меня рукой. — к медикам. — Ты, — кивает Вите. — подключаешься к работе с моей группой.
— Спасибо, — успеваю ответить прежде, чем рухнуть со стула.
Глава 15
Старшие Салаевы приезжают сегодня. Эта пытка еще хлеще Самира. Если с ним я научилась огрызаться, защищая себя и сына в этой крепости, то с его матерью такое не пройдет.
— Малыш, — присаживаюсь на корточки перед Даяном. — я очень-очень тебя прошу, посиди с няней. Она тебя не обидит, — сын отрицательно мотает головой. — Ян, — утыкаюсь лбом в его колени. — Так надо. Ты же знаешь, что означает слово «Надо»? — кивает теперь положительно. — Вот сейчас мне надо, — подчеркиваю, — чтобы мой маленький мужчина не капризничал и остался с няней. Я не бросаю тебя. Схожу на разговор с нехорошими людьми и вернусь. Я никогда не брошу тебя, мой хороший, — целую его в щечки.
— Обесяес? — тихо шепчет он, жутко коверкая слово. У меня сердце подскакивает
— Да! Да, мой хороший, — крепко прижимаю его к себе. — Клянусь. Скажи еще что-нибудь, Ян, — прошу его.
— Не плать…плачь, — поправляет сам себя.
— Это я от радости, котенок, — вытираю ладонями слезы. — Ты ж моя умница.
Няня к нам приехала позавчера, но Даян ни на минуту не остался с ней наедине. Самир злился. По дому летала посуда и даже пара стульев пострадали, врезавшись в стену внизу. Но я стойко отстояла свое право не отдавать сына чужой женщине против его воли.
Сейчас ситуация другая. Я не хочу, чтобы моя бывшая свекровь видела малыша. А если потребует отдать его в их семью на воспитание? Даже представить страшно, и Самир ведь отдаст! Ему такой вариант будет только плюсом. Оборонять свои личные границы мне становится все сложнее. Он подбирается слишком близко.
Веду Яна за ручку в комнату няни. Сын прячется за меня, обнимает обеими руками за ногу.
— Мы с ним договорились, — объясняю женщине. — Он будет себя хорошо вести. Без меня ничего ему не давайте, ни лекарства, ни еду.
— Вы думаете, я могу ему навредить? — возмущается она.
— Это мое требование на правах хозяйки, — вспоминаю, как представлял меня Самир своему персоналу. — Когда придут гости, вас вместе с ребенком не должно быть внизу. Уложите его спать, поиграйте. Ян любит, когда ему читают. Только не приводите моего сына туда.
— А если ваш муж потребует?
— Муж… Это не ваша проблема. Все, что мне от вас нужно, я озвучила.
— Хорошо.
Даян неохотно, но подходит к няне, молча упирается взглядом в пол. Мой маленький мужчина держит слово. Умничка. А говорить с ней я его не просила!
Возвращаюсь в нашу с ним комнату. Необходимо максимально хорошо выглядеть. Не хочу дать этой женщине повод хоть в чем-то меня упрекнуть. Она найдет, конечно, но я сама в себе должна быть уверена. Именно поэтому открываю шкаф, достаю черное длинное платье с открытой спиной декольте в форме сердца. Отрываю этикетки, кидаю их на тумбочку у кровати.
Платье идеально садится по фигуре, только по росту немного не подходит, но каблук исправит этот недочет. Распускаю и завиваю на концах волосы. Они красивым каскадом падают на спину закрывая лопатки.
Легкий вечерний макияж дополняет образ.
Так хочется быть такой красивой для Ярослава. Кручусь перед большим зеркалом. Все отлично. Еще бы колени не дрожали и не горели щеки.
В дверь стучат и тут же открывают, не дожидаясь разрешения.
— Ух ты… — выдыхает Самир.
— А если я здесь не одета?! — фырчу на него стараясь не сжиматься под взглядом голодного мужчины. Его брюки красноречиво натягиваются в районе ширинки. Становится противно и снова страшно.
— Это было бы шикарно, — подходит слишком близко. Ведет двумя пальцами по обнаженному плечу. По коже бегут мурашки. От озноба грудь съеживается, и соски проступают сквозь ткань платья. — Твою мать… — хрипит Салаев обхватывая меня ладонью за талию и грубо притягивая к себе. — И это все мне, — шепчет в губы и касается их своими. Стараюсь отстраниться как можно дальше, но он больно врезается пальцами мне в кожу. Углубляет свой требовательный, болезненный поцелуй.