Наследник
Шрифт:
– На подступах к базе зафиксирован авианосец крэнхи в сопровождении линкора и двух крейсеров, – доложил вахтенный офицер. – Атака ожидается через сорок минут.
– Беру командование на себя! Приказываю эскадре охранения выдвинуться в сторону противника и связать его боем. Ей придаются восемь эскадрилий штурмовиков. Линкору «Александр Освободитель» оставаться в резерве базы. Истребителям оставаться на базе в боевой готовности.
Вахтенный офицер тут же передал по назначению приказы контр-адмирала. Замершие невдалеке от станции линкор «Президент Рузвельт» и два
– Господин контр-адмирал, а почему вы не отправили в бой «безумцев»? – едва слышно поинтересовался адъютант, которому разрешено было задавать любые вопросы, чтобы набраться опыта.
– Противник атакует не слишком большими силами, – объяснил фон Бок, напряженно вглядываясь в тактический голоэкран и отслеживая любое изменение ситуации. – Эскадра вполне в состоянии отбить нападение. Пусть «безумцы» пока побудут в резерве, их слишком мало, не хотелось бы никого из них терять, слишком ценны.
Крэнхи атаковали по классической схеме, словно по учебнику, что сразу насторожило контр-адмирала – непохоже на них, обычно флотоводцы противника находили чем удивить. Почему же теперь они действуют так кондово? Ведь численный перевес на стороне землян! Что-то здесь не то, крэнхи однозначно что-то задумали. Вопрос: что?
Сражение началось тоже по классической схеме – линкоры и крейсера обменялись залпами ракет на дальней дистанции. Ни одна из ракет не достигла цели, все были сбиты лазерной защитой. Имея численный перевес, земляне начали охватывать силы противника по сфере. А крэнхи почему-то не выпускали истребителей. Странно, почему?
Фон Бок смотрел на все это и все больше недоумевал. Происходящее с каждой минутой не нравилось ему все больше и больше. Почему они медлят? Ведь через несколько минут линкор с крейсерами подойдут на дистанцию прямого залпа – и крэнхи мало не покажется. Огневая мощь земных линкоров в полтора раза превышает мощь их линкоров.
Внезапно из аппарелей вражеского авианосца выскользнули мошки истребителей, всего четыре эскадрильи – двадцать восемь машин. В эскадрилье крэнхи, в отличие от людей, было не пять, а семь истребителей. Контр-адмирал недоуменно пожал плечами – поздно же! Они просто не успеют справиться со штурмовиками, и эскадра без проблем отстреляется.
Того, что случилось дальше, никто не ждал – истребители крэнхи неожиданно разошлись в стороны немыслимыми ни для кого, кроме «безумцев», виражами, обошли строй земных штурмовиков и по ломаным траекториям ринулись к линкору.
– Дайте крупным планом изображение истребителя крэнхи! – хрипло каркнул фон Бок, что-то заподозрив.
Посмотрев на экран, он мертвенно побледнел и крикнул:
– Выпускайте «безумцев», срочно!
Взглянув на экран, побледнели и остальные люди в рубке. Неизвестной формы машина, явно новая модификация, была вся расписана какими-то аляповатыми изображениями невиданных
– О, Господи! – выдохнул адъютант. – У них появились свои «безумцы»…
– Похоже на то… – пробормотал контр-адмирал. – Гром и молния! Шайзе!
Из выходный аппарелей «Роберта Хайнлайна» с шутками и прибаутками в эфире выскользнули тридцать истребителей – шесть эскадрилий. И тут же дали форсажный ход, рвясь к месту боя. А там происходило избиение линкора – от штурмовиков «безумные коты» отмахивались, как от мух, уничтожая их походя, чтобы не мешали. А от залпов крейсеров просто уворачивались.
– Когда они будут на месте? – хрипло спросил фон Бок.
– Через шесть-семь минут, – доложил оператор сканирующих систем.
– Хоть бы линкор уцелел…
При мысли о том, что погибнет линкор, да еще и американский, контр-адмиралу стало дурно – вонь поднимется страшная. По комиссиям затаскают, замучают вопросами, почему он отправил в бой американский, а не русский корабль, и не было ли здесь злого умысла. Русские же наоборот посчитают, что потеряли из-за него честь, оставаясь в тылу.
Линкор находился уже на последнем издыхании, когда в бой подобно смерчу ворвались «безумцы», одним махом уничтожив два истребителя крэнхи. Остальные тут же перегруппировались и накинулись на нового врага. Началась какая-то безумная карусель, в которой понять что-либо со стороны было невозможно. И люди, и крэнхи творили невозможное.
Земная и крэнхианская эскадры оттянулись в стороны, наблюдая за сражением со стороны. Только экипажу «Президента Рузвельта» было не до того – линкор пытался дотянуть до станции, рыская со стороны в сторону. Подошедший «Александр Освободитель» тоже не стал ввязываться в бой, предоставив «безумцам» самим разбираться с собратьями по безумию. Да и правильно, в этой свалке ему делать было нечего.
– Штурмовикам сопровождать линкор до станции! – приказал фон Бок, не отрывая глаз от тактического экрана.
– Наш истребитель погиб, – глухо доложил вахтенный офицер.
– Кто?
– Лейтенант Шнитке…
– Светлая память… – скрипнул зубами контр-адмирал. – Вывести общий канал в громкую связь.
Он решил, что раз ничего не в состоянии понять визуально, то хотя бы реплики пилотов слышать – может из них станет хоть что-то ясно. Однако того, что услышал, ожидать фон Бок никак не мог.
– Эй, котяра, ты чего это на носу намалевал? – раздался из динамиков веселый голос капитана Суровцева, говорившего на крэ'нхау, которые все офицеры Объединенного Флота должны были знать в обязательном порядке. – К мисочке молока спешишь?
– Нет, трахнуть бабу на твоем носу собираюсь, – столь же весело ответил ему какой-то крэнхи на интерлингве, ошибиться было невозможно, только «коты» говорили с таким непередаваемым шипящим акцентом.
– Подставь мне бочок, дорогой мой коток! – влез в разговор лейтенант Шнеерзон, израильтянин. – У тебя там такой цветочек чудненький, так и просится под мою торпеду!