Наследник
Шрифт:
– Не оставлять же парня на смерть, – вздохнул капитан. – Оружие заберем и запрем где-нибудь.
– Где? – со скепсисом поинтересовался Хмелин. – При нашей-то тесноте?
– Что, мы с одним пиндосом не справимся, если рыпнется? – насмешливо приподнял бровь Тупило. – Да я его сам задавлю.
Глядя на похожего на медведя коренастого почти двухметрового мужика очень легко верилось в его слова – такой кого угодно задавит, даже не запыхается. Действительно, стоил ли переживать, не сможет американец ничего сделать – трусы они, в большинстве своем, трясутся за свои шкуры так, что противно становится.
– Вопрос, что делать с истребителями – у нас полный комплект, еще один присобачивать некуда, – вздохнул Суровцев. – Жаль бросать машину…
– Не надо бросать, – Михаил быстро проконсультировался с Л300. – Можно принайтовать истребитель к борту с помощью временных колоний нанитов, система может без проблем вырастить их, а потом и создать нормальную стартовую аппарель. Сейчас, насколько я понял, наш корабль перерождается, обычные металлы и пластики заменяются опять же колониями нанитов – в общем, примерно через сутки в наших руках будет полноценный исследовательский фрегат Лонхайт, только системы вооружения нашими останутся – древние, как помните, оружия в принципе не признавали.
– Ни хрена ж себе… – глаза бортинженера загорелись энтузиазмом, он предвкушающе потер руки. – Но как так вышло?!
– Двигатель… – ответил капитан. – Как только я активировал его скрытые контуры, одновременно с ним пробудилась интеллектронная система. Она просканировала корабль, обнаружила его несоответствие стандартам и активировала ремонтный комплекс. Как сообщила сама Л300, она способна вырастить корабль даже из метрового обломка, если при том уцелела сама и вокруг достаточно вещества для преобразования.
– Да уж, – повертел головой Круглов. – А с медотсеком что?
– Сейчас узнаю…
Выяснив ответ на этот вопрос, Михаил некоторое время не мог говорить от изумления, только открывал рот, как рыба, вытащенная из воды. Остальные удивленно взирали на капитана.
– Будет выращена система полного восстановления организма, стандартная для любого корабля Лонхайт… – наконец смог он заговорить. – Она насыщает организм разумного медицинскими и защитными нанитами, позволяющими выжить хоть в жерле вулкана, хоть в открытом космосе… Это и скафандр, и лечилка, и еще хрен знает что!.. Если даже уцелела только голова, то комплекс сохраняет ее в стазисе до трех тысяч лет без дополнительных энергомодулей!.. Человек с таким комплексом нанитов в теле почти бессмертен!.. Ой-йо…
Бортовой врач только икнул, услышав это. Другие члены экипажа молча хватали ртом воздух по примеру своего капитана – только сейчас становился примерно понятен технологический и научный уровень древних. Похоже то, что раньше находили, было всего лишь забытым мусором. Или, наоборот, специально подготовленными пакетами данных для достигших определенного уровня цивилизаций. А может, чем-то третьим. Но сейчас ситуация менялась, это стало ясно каждому. И к чему приведет данное изменение никто еще осознать не мог.
– Ладно, это все хорошо, но надо забирать пилотов и пиндоса, – решил вернуться к текущим вопросам Хмелин, все еще не привыкший, что он уже не полковник. – Или крэнхи сородичи заберут?
– Думаю, да, – ответил Михаил. – Меня только беспокоит, что наши корабли срастаются в
– Да, мы хоть и дали друг другу обет, но все еще остаемся врагами, – хмыкнул Суровцев, затем покосился на ухмыльнувшегося Хряченко. – А некторые так еще и кровными…
Эсминец крэнхи ответил сразу же, видимо, там ждали вызова. Гши Тайхау тоже не испытывал энтузиазма от перспективы слияния кораблей в одной целое, и двум капитана с трудом удалось отговорить интеллектронные системы делать это. Но все же удалось, хотя унификацию фрегата и эсминца до непонятной модификации под названием «лайтес» Л300 и Л250 отстояли. Насколько удалось выяснить, это будут корабли изменяемой согласно необходимости формы и внутренней архитектуры.
Пилота-крэнхи принял на борт «Поиск», а землянина, которым оказался, как ни странно, не русский, а раненый израильтянин Алекс Шапиро, естественно, взяла «Тень». Его сразу отправили в медотсек и уложили в реаниматор. А затем около двух часов возились, чтобы вытащить американца Майкла Торренса из спасательной капсулы – Суровцеву ради этого даже пришлось выйти в открытый космос в скафандре. Едва успели – в капсуле уже заканчивались запасы кислорода.
Вскоре в кают-компанию ввели светловолосого парня в форме Объединенного Флота. Он скользнул по собравшимся – а собрался в кают-компании практически весь экипаж, за исключением дежурной смены – хмурым взглядом и пробурчал сквозь зубы приветствие. Что ж, его можно было понять – крейсер, на котором служил коммодор Торренс, был уничтожен залпом с русского корабля.
– Надеюсь, вы не станете делать глупостей? – вежливо спросил Михаил.
– Нет, – коротко ответил американец, садясь на указанное ему место.
Тупило вручил ему стандартный саморазогревающийся обед в термоупаковке, и коммодор быстро, но аккуратно поел. Вытер губы салфеткой и с опаской уставился на русских.
– И что со мной будет? – тихо поинтересовался он.
– Когда вернемся на Землю, вас, скорее всего, отправят домой, – пожал плечами Хмелин. – Надеюсь, этот конфликт не перерастет в полномасштабную войну.
– Я тоже надеюсь… – поежился американец.
– И зачем вам все это понадобилось? – не выдержал Михаил. – Зачем вы напали?
– Нам отдали приказ, – неохотно сказал Торренс. – Сказали только, что вы нашли что-то такое, от чего зависит сама судьба Америки и всего мира, и мы должны это получить первыми.
– Интересно, откуда они узнали, что мы что-то нашли?.. – капитан потер щеку. – Мы же только намек обнаружили, подсказку, где искать! Ну почему нельзя было заняться поиском вместе?..
– Слишком сильна ненависть к вам, русским, у нашей верхушки, – усмехнулся американец. – Уже больше двухсот лет прошло после появления вашей империи, а наши «хозяева жизни» все никак не могут смириться, что есть кто-то смеющий жить своим умом и идти своим путем, не заглядывающий им в рот. Думаете у нас, в Америке, мало людей это понимают? Нет, способные думать самостоятельно есть, хотя их и меньшинство. А уж среди послуживших вместе с русскими и лично знающих их – и подавно. И тут вдруг шанс вырваться вперед. Вот эти господа и ухватились за него.