Наследник
Шрифт:
Впрочем, как-то ни разу не рефлексирую по потере жены, с которой не был, как с женщиной больше двух лет и не только по причине болезни. Да и вообще, не хочу обратно, во время, которое у меня ассоциируется с болью и немощностью. Тут же мне все интересно, есть возможность изменить историю, кратно в больших размерах, чем можно было бы это в будущем, влиять на государство. Да и молодое, пусть пока и не складное тело, возбуждает некую эйфорию и жажду действий. Измениться, прожить новую жизнь, и себя изменить и мир. Это может и пройдет и уже скоро, но пока именно так. Вот она Елизавета, иные вершители судеб, интересно
– Судари, думаю, Вам есть о чем поговорить, - произнесла Елизавета и четверо сановников удалились в соседнюю комнату.
– Великий князь! Буду рад в ближайшее время с Вами отобедать. Надеюсь, что матушка дозволит нам встретиться после Рождества? – сказал Иван Иванович Шувалов и приобняв Разумовского уже что-то начал говорить тому.
– Почему не рассказал мне, что во время болезни к тебе спускалась Пресвятая Богородица? – задала вопрос Елизавета, как только нас оставили одних.
– Я есть думать, что это горячка и боятся, не верить мне, - ответил я.
– Богохульник! – вскричала Елизавета. – Все медикусы говорили, что умираешь, я видела язвы на твоем челе, а сейчас ты даже похорошел ликом, вытянулся, мужем статным становишься. И что это, коли не божий промысел?
– Простить меня, тетушка, сложно тому, кто до болезни не исполнять обряд, понять, где есть божественный промысел, - я понуро опустил голову и чуть не пустил слезу, отыгрывая растерявшегося подростка.
– Вот ты сейчас недоросль, а с Брюммером был мужем, - Елизавета задумалась. – Какой ты, Петруша?
– Взрослеть, тетушка. Хотеть дела вершить, - ответил я, понурив голову.
– Ну, буде, племянник, мал ты еще. Вона, как дед твой потешников заведи, да научайся ими управлять. И что там с деньгами, что я даровала тебе после воцерковления? – спросила императрица.
– Брюммеру отдать, кабы увеселения мне делать. А деньги сии мне нужнеть… нужны, - ответил я.
– Брюмера не трогай, он, почитай опора тебе в Голштинии, я подумаю, как тебе помочь и денег дам – пятьдесят тысяч. Посмотрю, куда ты их употребишь, на какие такие дела. С Шуваловым дела вершить думаешь, чего это Иван Иванович уже тебя приглашает отобедать? Он больше человек Просвещения и науки, но не чурается и коммерцией заниматься. Вот с Петром Ивановичем тебе сойтись, но то дела грядущего, – императрица серьезно посмотрела на меня. – Не нужно тебе прибиваться ни к какой партии, с Бестужевым так же будь любезным. Коли ты такой взрослый, дозволю вольности, как то быть на приемах, но с Катькой будь, отвадь Иоганну от нее. Приятна хоть девка-то?
– Да, нравится, есть юна она, - ответил я.
– А ты, что, Старый? – Елизавета потрепала меня по голове, пренебрежительно сдернув уже опостылевший парик, раздражающий голову, которая постоянно чесалась.
Глава 2
Петербург. Ораниунбаум. Москва.
Зима 1745
Социализация прошла успешно. А как еще? Все же я и есть Петр Федорович, пусть уже больше и Сергей Викторович Петров.
После возвращения в Петербург и сложного первого дня, меня мало дергали представать пред очи ясные государыни, а Брюммер стал более покладист и даже угодлив при общении со мной. Елизавета, видимо, сделала некоторое внушение
Время же течет в этой эпохе настолько размеренно, что срочно, это очень редко прямо сейчас, а чаще завтра-послезавтра, или после праздника, не важно, какого. Пригласил на обед меня Иван Иванович Шувалов, я и жду назавтра, а и неделя проходит, а приглашения нет. И это нормально, никто никуда не спешит.
Если нет приглашений от Шуваловых, как и от кого бы то ни было, решил я наладить отношения с будущей женой. Так, на следующий день, после того, как был обед у императрицы, сразу после заутренней, когда исповедовался и причастился, решил навестить свою невесту. По ее воспоминаниям, изданным в будущем, я знал, что Петр, то есть я, и Катэ вполне себе ладили. В этом варианте истории я не обезображен оспинами, точно не урод, пусть, и пока еще с тонкими конечностями, так почему же не пообщаться. Но… «сударь, принцесса примеряет платье», «принцесса проводит урок по русскому языку» и еще с пяток отговорок. Зайдите после. Избегают меня?
Если нет встреч и развития отношений, нужно заняться собой. Прежде всего, я решил написать бизнес-план своего становления в этом мире. Проанализировать проекты, которые можно без особых усилий внедрить, и успех которых уже доказан послезнанием. Потом переходить к более сложным делам и пробовать реализовать и эти проекты. Так что исписывал каждый день не один десяток листов. Правда часть из них были заляпаны чернилами, но ведь для себя писал, чтобы не забыть и попробовать создать систему.
Так же я начал делать упор на свою физику. Работа с собственным телом, поднятие и опускание кровати и других тяжестей. При этом, попросил Краузе помочь мне со спортивным инвентарем. На выручку пришел Бернхольс, который изрядно осмелел после того, как получилось заключить пакт о ненападении с Брюммером. Были заказаны три гири по моим рисункам, пять пар гантелей, а в небольшом дворе того дома, где я жил – деревянный турник и брусья. Не ахти что, занозы появлялись нередко, но работа в деле развития собственной физики началась. Хотел начать бегать. Но негде. Пространства сжаты, небольшой парк есть, но там всегда хватает людей двора, а шокировать их не стоит. Так что кардиотренировки проходят в виде скакалки. Ну и удивил свою прислугу, когда начал мыться два раза в день – после тренировок. Иногда, два раза в неделю получалось упросить Бернхольца поупражняться со мной в фехтовании. Я был слабым поединщиком, но что отметил «наставник», стал слишком быстр и только время и тренировки стоят на пути становления меня, как неплохого фехтовальщика.
Мои навыки фехтовальщика в том мире, откуда я перенесся сознанием, заканчивались тремя месяцами увлечения японским искусством кен-до, когда нужно было поработать с одним партнером по бизнесу, который был увлечен этим видом досуга. Еще как-то помахал мечом на закрытой вечеринке. И все. Гольштейнский герцог был удостоен мучения уроков фехтования, но не преуспел в них. Так что, есть, куда расти.
– Сударь, а почему Вы не выпишите мне наставника по фехтованию? – спросил я как-то Брюммера.