Наследник
Шрифт:
Между тем, от приема московского дворянства мне отлынивать было нельзя. Опять же денег вбухали немало в фейерверки и в застолье. Речи про опору императрицы в московском славном дворянстве, про то, что и я и Елизавета любим Москву и посему часто в ней бываем и все такое, что нужно было сказать, и чего собравшиеся ждали от наследника.
Оказывается, что уже через месяц открывается и в Москве «ресторация» и имущая деньги элита ждет этого события с нетерпением, чтобы потратить свои средства в глупых попытках обыграть казино. Ну-ну, давайте!
Остановился же я в своем имении в Люберцах, где провел четыре дня, присутствуя на учениях Первого и Второго люберецких гренадерских
В этом году сюда будут переведены с повышением в чинах еще часть офицеров из Первого Воронежского егерского полка. Сам Петр Александрович Румянцев придет на зиму, чтобы задать вектор учения этим воинским формированиям. Хотелось их в большей степени разбавить русскими офицерами, но это оказалось архисложным, прежде всего из-за того, что руссаки-офицеры не горели желанием переводиться к немцам, даже с повышением по табели о рангах. Были и карьеристы, которые предполагали отсидеться на должностях. По итогам проверки, часть из этих карьеристов пойдет по ротации на замену выбывших из полка Румянцева офицеров, в свою очередь отправленных к голштинцам. В целом же формирование дивизии оказалось не таким уж и легким и скорым действом, поэтому, признав ошибки и неудачи, хотел просить Елизавету, или Бестужева-Рюмина, чтобы дали дозволение использовать и еще один полк, к примеру, Новгородский. Или помогли найти офицеров.
Порадовал и обстоятельный отчет Петра Евреинова, который пока оставался в Люберцах, отправив Абрамова в дальнее поместье под Рязанью с инспекцией. Все поля засеяны с упором на две культуры – сахарную свеклу и подсолнечник, последнее было опасным делом, не те широты и климат, но что делать, если пока не получается обосноваться на юге. Меньше, но не менее пятнадцати гектаров (так и хочется все эти чети и десятины переводить в привычные единицы) засеяны картофелем, есть клевер, овес. Строился и свой заводик сахарный и пресса для выжимки подсолнечного масла.
По подсчетам Петра Евреинова, без понимания, за сколько можно будет торговать подсолнечным маслом, имение принесет прибыль в одиннадцать тысяч рублей. Но и проблем хватало, прежде всего, люди. Крепостных не достаточно, квалифицированных работников просто нет, а тут еще и новаторство в производстве сахара и пока не практикующегося в России отжима масла из подсолнечника. Да и эта культура еще должна вызреть, тут климат Кубани или Дона отлично подойдет, а не Москва. Но, не имея гербовой, пишем на обычной.
Ну и еще одно направление - алкоголь. Пока тут еще мало чего сложилось, идет только кустарная апробация рецептуры. Если по ликерам немного было понятно, тот же бейлис или амаретто были мне вполне знакомы, то абсент, джин, знал на уровне некогда потребителя.
Некогда, уже в иной жизни, я занимался подпольным производством алкоголя. Да большинство околокриминального бизнеса в 90-е годы так или иначе занимались подобным делом. Вот только не мудрствуя лукаво, тогда я производил водку, в меньшей степени ликерами. Между тем я знал
В Москве меня настигли новости, которые не дали времени для рефлексии или вдумчивого участия в хозяйственных и производственных процессах в Люберцах, как и участия в обучении полков. Во-первых, Екатерина. Жена что-то там начудила с Сергеем Салтыковым и сердце, когда я узнал такие сплетни, неожиданно екнуло. Любовь – вряд ли, но умеет женушка располагать к себе, вот, видимо, и я поддаюсь на эти чары. Или я множу сущности, а на самом деле все проще, мужское собственничество сыграло во вне. Но то, что я узнал о, якобы адюльтере, слово же французы подобрали, не в Петербурге, а в Москве, спасло меня от слишком уж безрассудных поступков. Первоначально, я хотел просто убить Салтыкова, после я все еще хотел его убить, далее опять хотел убить. Однако, свои «хотелки» унял, и мне даже стало жалко Екатерину, которая одна, без поддержки, терпит издевательство двора. Это, если она не виновата и все россказни – сплетня и не более, может стать либо причиной нашего разлада, или, напротив, открыть окно возможностей для создания надежной семьи. В том же случае, если измена случилась… Вот тут я и сам терялся, что могу сделать.
Переезд в Петербург был самым комфортным из всех отрезков пути. Почтовые отделения без проволочек и быстро запрягали свежих лошадей, дороги были относительно ровные, погода стояла ясная. Кто там напишет про путешествие из Петербурга в Москву, критикуя российскую власть, Радищев? Ты бы «критикун» проехался по Уралу, или Оренбургской губернии, где и близко такого подорожного сервиса не было! Так что был я в столице очень скоро.
На посту у въезда в Петербург мне было сразу же сказано, что тетушка ждет немедля моего присутствия. Поэтому, переодевшись прямо в карете, я отправился к императрице.
– Я многое увидел, что Вы мне хотели показать. Я буду работать с Вами, интересно, к чему это все приведет. Да, мне придется наступить на горло своей гордости, вместе с тем, я надеюсь, что Ваша милость не изменится,- сказал Христофор Антонович Миних, когда мы с ним временно прощались – он уезжал в расположение воронежских егерей, где бывшему фельдмаршалу выделялся домик с прислугой.
В Петергофе меня встретил, чуть ли на правах хозяина, Иван Иванович и начал обнимать и тискать, словно сына. Противитсья не стал, пусть проявляет заботу. Или началась игра по облапошиванию гольштейнского герцога на предмет «нету больше твоей Голштинии»? Так это я понял еще в Москве, когда получилось собрать и часть фактов, и толику сочувственных взглядов. Но, если меня лишили денег, по сути, за предательство своей малой родины ...
– Петр Федорович, рад видеть тебя, возмужал то как за это время, - панибратски, казалось, искренне говорил фаворит Шувалов.
– И я рад тебе, Иван Иванович. Как здоровье? Как наши дела? – принял я манеру общения Шувалова.
– Все хорошо, вот, прикажу перевезти в Ораниенбаум еще двадцать три тысячи серебром – все по чести, все работает и завод и «ресторация», - расщедрился компаньон. Догадывался я, что дела в казино идут хорошо, даже москвичи специально ездили в это заведение, чтобы оставить там свои деньги, но настолько…