Наследник
Шрифт:
– Она влюблена в меня, как кошка, – сказал Коля. – Даже удивительно.
Андрей поднимался в гору, стараясь держаться узких полосок тени. Он вспотел, потому что воздух был неподвижен, и теперь жалел о том, что пил красное вино. Даже сумка с книжкой и полотенцем казалась тяжелой. В голове царила тупость, он старался думать о чем-нибудь возвышенном, но перед глазами были коленки Лидочки
Раза три передохнув, Андрей все же забрался на гору, к дому отчима. Здесь было чуть прохладнее. Филька вышел к воротам, язык его свисал чуть ли не до земли. Филька вежливо помахал хвостом, выказывая таким образом радость, и тут же побрел в тень. Даже кур на дворе не было – попрятались. Листья винограда лениво повисли над дорожкой, только розы гордо тянули к солнцу свои разноцветные головы. Дом был тих и будто покинут.
Андрей вошел в коридор. Там было прохладно и после солнца полутемно. Андрей толкнул дверь к себе в комнату и метнул с порога сумку на кровать. Затем он включил душ и с наслаждением долго стоял под ним, пока не замерз – вода к дому поступала с гор, всегда холодная. Растеревшись полотенцем, Андрей почувствовал, что проголодался.
Он вышел в коридор и позвал Глашу.
– Я здесь, Андрюша, – откликнулась та откуда-то издалека.
Андрей заглянул на кухню. Посреди кухни был открыт люк в подпол, оттуда как раз поднималась Глаша. Она держала в руках большой глиняный горшок, затянутый марлей.
– Держи, – сказала она, протягивая горшок Андрею. – Я обещала тебе холодной окрошки.
– Глаша, ты прелесть, – сказал Андрей. – Ты самая прекрасная и заботливая женщина на свете.
Он поставил горшок на стол, Глаша тем временем вылезла из подпола и захлопнула крышку.
На столе стояла запотевшая бутылка вина, хлеб был уже нарезан.
– Я так и рассчитала, – сказала Глаша, – что наш юный джентльмен явится к трем часам. А как калитка хлопнула – я сразу в подпол.
Она засмеялась.
– Вино будешь пить?
– Я на пляже вино пил.
– Зря, – сказала Глаша. – Там жарко, и вино небось было согретое.
– Почти горячее.
Глаша налила ему окрошки в глубокую тарелку, положила ложку густой сметаны.
– Вино надо пить за обедом, охлажденное, не спеша. Это очень полезно для здоровья. А теплую бурду на пляже пьют только пьяницы и бродяги.
– Ну тогда налей бродяге, – сказал Андрей. –
– Значит, ты не гурман, – сказала Глаша. – Сергей Серафимович пьет вино только самое лучшее и для вкуса. Он считает, что собутыльники только мешают.
Вино выпустило пузырьки, и они побежали вверх, некоторые, ленивые, приклеивались к стенкам бокала. Бокал сразу запотел.
– А где отчим?
– Рано ему еще возвращаться.
– Думаешь, не дождусь его?
– Наверное, не дождешься. Автобус отходит ровно в половине шестого. А тебе туда минут пятнадцать идти.
– Ты что же себе не наливаешь?
– Я не одета совсем, – сказала Глаша. – Неловко вино пить в таком затрапезном виде.
– Никакой не затрапезный, – сказал Андрей. – Ты очень красиво выглядишь.
– Хоть передник сниму, – сказала Глаша.
Она поднялась, взяла из буфета еще один бокал, потом сняла передник, бросила его на табурет у плиты.
Они чокнулись. Бокалы зазвенели празднично и тонко.
Вино было холодное, как родниковая вода.
– Вкусно, – сказала Глаша. – Правда вкусно?
– Вкусно, – признал Андрей.
– Я вообще-то сладкое вино люблю, мадеру, но когда жарко – и такое хорошо.
Она вновь наполнила бокалы.
– Тебе скучно здесь, наверное, – сказал Андрей.
– Мне некогда скучать. Весь дом на мне, – сказала Глаша.
– Я никогда не знал, что ты на пианино играешь. Или это тоже фокус был?
– Играю, – сказала Глаша.
Сказала коротко, так что дальше спрашивать было неудобно.
– Ты ешь окрошку, – сказала она, – я сейчас рыбу разогрею.
Андрей ел окрошку, Глаша отошла к плите, разожгла ее и поставила сковородку. Рыба сразу начала скворчать, потянуло запахом подсолнечного масла.
Андрей хотел что-то сказать Глаше – но, обернувшись, забыл об этом, потому что она стояла близко к нему и глаз его натолкнулся на линию бедер и крепкие лодыжки, видные из-под короткого платья.
– Друзей своих видал? – спросила Глаша, не оборачиваясь.
– Видал, – сказал Андрей. Взгляд его поднялся к ее плечам.
– Небось девушки красивые, да?
– Девушки? Да, девушки красивые.
«Что я делаю? Чего я хочу? Разве я влюблен в Лиду, если я так смотрю на Глашу? Наверное, я очень дурной, испорченный человек».
Конец ознакомительного фрагмента.