Наследник
Шрифт:
Я чувствую страх, настоящий ужас, от которого содрогается все тело. Инстинктивно прикрываю живот руками.
— Как Данте собирается бороться с этим? Речь идет не только о Кассандре, Линнусе и моем безвольном муже. Но и о лживых придворных, о которых Данте ничего не знает.
Я глубоко вздыхаю.
— Мне кажется, вы пришли не просто так, а с готовым решением.
— Никто не хочет, чтобы ты или твой ребенок, а также Данте пострадали. Тебе нужно просто уйти с дороги.
У меня начинается головная боль.
— Уйти с дороги?
— Забирай своего мужчину и возвращайся назад. Ты можешь жить прекрасной
— Сначала мне нужно поговорить с Данте.
— Пожалуйста, доверься мне. Ты знаешь, что я не испытываю к тебе теплых чувств, но не желаю тебе зла. Но все будет по-другому, если ты останешься. Как я уже говорила, пока ты будешь здесь, будешь уязвима со всех сторон. Оставь это. Защити своего ребенка. Если ты уедешь, Данте, однозначно, последует за тобой. Если ты останешься, он попытается вступить с нами в борьбу, ничем хорошим это не кончиться.
Я хмурюсь.
— До вчерашнего дня, — продолжает она, — Данте был плейбоем. Он был поглощен женщинами. У него нет опыта в политике, не знает и не понимает своих врагов, поэтому он никогда их не победит. Ты должна мне поверить. Может, я слишком драматизирую события, но тебе лучше уехать, чем рискнуть проверить на практике не ошибаюсь ли я. Ты ничего не потеряешь, если уедешь, но можешь многого лишиться, если останешься.
Я чувствую себя странно, ошарашенной, испытывая страх. Так много всего случилось со мной за последние двадцать четыре часа. Обезболивающие препараты до сих пор действуют. Я дезориентирована, тело болит. Находясь все еще в шоке от предательства Кассандры и мыслей, что могла потерять ребенка, сейчас я действительно начинаю бояться за его жизнь. Такое впечатление, словно я наглоталась наркотиков и нахожусь в бреду, полностью одурманенная, голова, как вата, и в этом состоянии мне кажется, что ее слова имеют смысл. Данте новичок в политических играх, а они, как рыба в воде, в желании захватить власть. Я могла бы остаться и бороться вместе с ним, если бы не была беременна. Но сейчас у меня есть другие обязанности. Жизнь моего еще не рожденного ребенка выше моих собственных желаний. Выше всего.
— Один из королевских самолетов готов доставить тебя в Англию.
В желудке поднимается тошнота, но у меня нет здесь волшебных печенек Данте.
— Мне нужно позвонить Данте и сказать, что я уезжаю.
Она отрицательно качает головой.
— Именно об этом я и говорила. Если ты ему позвонишь, тем самым предоставишь другим руководство к действию. Лучше тебе скрыться не прощаясь. Ты всегда можешь позвонить ему, когда благополучно приземлишься в Англии. На земле Авантии тебе угрожают на каждом шагу.
Я не в состоянии до конца понять все, что она мне говорит, мысли крутятся очень медленно.
— А мой паспорт. У меня нет паспорта, — бормочу я.
— Он у меня с собой. Все уже готово.
Я провожу по волосам.
— Но у меня нет даже одежды.
— Я привезла с собой Эльзу. Она упаковала твой чемодан и принесла одежду. Она полетит с тобой в Англию, чтобы ты комфортно чувствовала себя в полете. По прилету тебя будет ждать автомобиль, который доставить туда, куда ты скажешь.
Она направляется к двери, открывает ее и зовет Эльзу.
В
— Может тебе дать еще обезболивающие? — спрашивает Линния.
— Нет. Они плохо отразятся на ребенке, — бормочу я.
Медсестра вкатывает инвалидное кресло. Я сажусь, и Эльза выкатывает меня из палаты к лифту. Мы молча спускаемся вниз.
Как только появляемся в дверях, обращаю внимание на лимузин, ожидающий нас. Водитель придерживает открытую заднюю дверь. С болью я переползаю на заднее сиденье. Дверь закрывается, я жду, пока Эльза не сядет на переднее пассажирское сиденье. Водитель дает сигнал и мотоциклисты, окружающие машину, начинают двигаться. Автомобиль тоже набирает скорость. Я поворачиваюсь и через стекло смотрю на Линнию.
На ее подтянутом гладком лице нет ни единой эмоции.
Все машины на трассе пропускают нас вперед. Я так радовалась, была в таком восторге, когда кортеж и лимузин везли нас во дворец, когда мы прилетели в Аванти. Сейчас же я хочу оказаться на заднем сиденье Веспы Данте, крепко обхватив его руками за талию.
Эти дни ушли уже навсегда.
И подобная мысль как нож вонзается мне в сердце. Я поворачиваюсь к окну, слезы застилают глаза. Лимузин останавливается на взлетной полосе. Самолет с гербом королевской семьи готов к взлету. Рядом у трапа стоит капитан и стюардесса.
Водитель выпрыгивает и открывает дверь с моей стороны. Я с трудом выхожу из машины. Эльза оказывается рядом со мной, помогая мне дойти до самолета.
Я опускаю руку на холодные стальные перила трапа. Внезапно во мне просыпается такая тоска по дому, по маме. Тоска по Стар. Тоска по простым, обычным людям, которые не играют в политические игры и не следят за каждым произнесенным словом.
Я поднимаю ногу и ставлю на первую ступеньку.
Да, я убегаю, как бы тайком, но мне кажется, что это правильное решение. Я возвращаюсь в Англию, где мой дом. Где не будет таких стрессов, трагедий. Где моему ребенку ничего не будет угрожать. Я обязательно позвоню Данте, как только приземлюсь. Я сильная и справлюсь со всеми проблемами.
Все будет хорошо.
39.
Данте
Батлер моего отца стоит у дверей в библиотеку, я знаю, что отец находится внутри, попивая коньяк. Это давняя традиция, он уходит в библиотеку, чтобы выпить коньяк и выкурить кубинскую сигару. Я киваю ему, пожилому человеку, как только батлер открывает мне дверь. Неприятный запах сигары ударяет в нос.
Отец читает газету, наши глаза встречаются.
— Итак, детеныш решил войти в логово льва, — говорит он.
— Нет, укротитель львов навещает стареющего, беззубого льва.
— Я силен, как никогда, — хвастливо говорит он.
— Тогда почему у тебя дрожит рука?
Он морщит лоб.
— Ты думаешь, я не заметил этого за обедом. Ты научил меня всегда подмечать все детали у противника, — говорю я, глядя на его правую руку.
— Так я теперь для тебя противник?
— А разве ты не был им все эти годы, отец?
Я специально делаю ударение на последнем слове. Он вздрагивает.