Наследники графа. Александрин
Шрифт:
– И поделом ей – изменщице, распутнице. Таких люди ненавидят и презирают. Раньше потаскуху привязывали голой к телеге, тащили по городу и били плетьми. Так что ей еще повезло.
Что если он болен смертельно? Анна решила ехать. Монфор ничего не знал о визите аббата и вернулся, когда тот уже уехал. Вошел в гостиную и увидел, что графиня заливается слезами. Стал успокаивать, еще не понимая, что случилось. Прижимал к себе, но когда понял, что она вырывается и отталкивает его, удивился.
– Почему вы так злы на меня? Вы сами бросаетесь ко мне,
Он был прав. Она всегда испытывала к нему физическое влечение.
– Как вы могли, он же ваш друг! Как вы могли скрыть от меня, что он болен?! – проговорила вдруг она сквозь слезы.
– Я слишком люблю вас, чтобы вернуть ему.
… Она ожидала увидеть мужа в постели больного и изможденного, но ее взору предстала совсем иная картина. Он ехал верхом на коне, гордый и прямой как обычно. Поравнявшись с ней, остановился, посмотрел ей прямо в глаза, как смотрят судьи.
– Здравствуйте, сударыня, – сухо поздоровавшись, граф отправился дальше.
В следующий раз они увиделись только вечером за ужином. Он шел по залу. Его волосы, хоть и посеребренные сединой, были густыми и длинными. Свет горевших вдоль стен свечей выхватывал из глубин его шевелюры иссиня-черные проблески.
В замке были гости, поэтому стол накрыли в обеденной. Не только он не спускал с нее глаз во время ужина, все окружающие делали то же самое. И одному Богу ведомо, что они видели.
Графиня почти не участвовала в беседе, порой даже не слушала, что говорят, погруженная в свои мысли. Но когда поднимала глаза, всякий раз натыкалась на блеск северной стали в направленном на нее взгляде мужа.
Почему-то думала она сейчас о том, что ей так и не удалось нарожать ему много детей… Она беременела еще несколько раз, но ее тело выкидывало младенцев. Графиня помнила, с каким неподдельным волнением и страхом за ее жизнь он сидел у ее постели всякий раз, когда ей было плохо. Доктор говорил, что должно быть это были мальчики, девочке бы удалось задержаться в ее утробе. После очередного выкидыша она снова молилась о ребенке, и снова его теряла. А потом и вовсе перестала беременеть. И смирилась с невозможностью произвести на свет еще одного малыша.
В ночь после возвращения графини случилось то, что на какое-то время отвлекло чету де Куси от всего произошедшего между ними. Зарево вдали Анна увидела в окно. Лишь подумала устало, что где-то пожар. Но едва начала засыпать, как ее разбудил шум. Гул стоял и в замке и за его пределами. Графиня, накинув пеньюар, спустилась вниз и на нее буквально налетела Александрин – растрепанная, заплаканная, одета, как попало.
– Мамочка! Ты здесь! Слава богу, ты вернулась! У нас беда! Филипп отправил меня сюда, потому что где еще искать приюта, как не у родителей. А сам остался там, помогает тушить огонь.
Оказалось, в поместье Брионе начался страшный пожар. Барон отправил молодую жену, а вместе с ней и служанок, в замок де Куси. Сам же со слугами пытался потушить объятый пламенем дом.
Графиня только успела увидеть, как ее муж, уже одетый в коричный костюм для верховой езды и ботфорты,
Всю ночь графиня почти не отходила от окна, ожидая возвращения графа. Александрин, долго плакавшая, наконец, успокоилась и заснула в ее постели.
Уже под утро графиня услышала шум, но так как еще не расцвело, она не могла разглядеть супруга в толпе подъехавших к замку людей.
Быстро спустившись, Анна застыла на ступеньках и пораженно смотрела вниз. Какие-то незнакомые люди сновали туда-сюда, повсюду царил хаос, гул голосов, где-то что-то упало, послышался звон разбившейся посуды. И среди всего этого на полу лежал Филипп, граф же стоял на коленях рядом. Темная прядь выбилась из хвоста и упала ему на лицо, но он не обращал внимания. Лицо его было сосредоточенным, брови сведены, отчего между ними пролегла глубокая морщина. Он крепко прижимал кричавшего от боли зятя к полу, пока доктор обрабатывал его ожоги. Часть лица барона и рука были изуродованы огнем. Графиня зажала рот, почувствовав тошнотворный запах горелой плоти и волос.
Глава 8 Внебрачный сын
Последующие дни были наполнены суетой и хлопотами. Уезжали и приезжали какие-то люди. Граф руководил устранением последствий пожара. Увы, особняк невозможно было спасти. Дом пришлось сносить, в будущем на его месте будет отстроен новый. Наконец, спустя примерно неделю жизнь вошла в привычное русло.
В гостиной было очень светло от множества свечей. На небольшом столике стояли сладости и фрукты.
– Вы знаете Армэля и Александрин с детства? – спросила Эжени. – А какими они были?
– Граф искал гувернантку, которая бы хорошо владела французским и испанским, – начала рассказывать мадам Перо. – Ему порекомендовали меня. Я знала, что мне предстоит заниматься воспитанием восьмилетней девочки. Когда приехала, увидела графа и графиню, мы обсудили все вопросы. И вот пришло время знакомиться с моей воспитанницей. Александрин в детстве была словно кукла! Представьте – маленькая девочка, пухленькая, розовощекая, глаза в пол-лица голубые-голубые. Но главное – волосы. Если в руку взять – толщиной с кулак, причем как у головы, так и на концах, светлые как пшеница, длиной до середины бедра. Я была очарована ею. Мы с Сандри – ее так называли служанки-испанки – быстро подружились. И во Францию потом я согласилась ехать. Как же оставить такую принцессу? Теперь вот буду заниматься воспитанием ее малыша.
– Малышки, – поправила Александрин. – Я думаю, у меня будет очаровательная девочка, блондинка похожая на меня! Иначе и быть не может!
– А Армэль? – Напомнила Эжени.
– Господину виконту тогда было пятнадцать лет. Я редко видела его, потому что он либо был занят уроками, либо пропадал где-то в обществе старшего брата…
Тут мадам Перо запнулась и как-то испуганно посмотрела на окружающих. Александрин поджала губы. Армэль с осуждением посмотрел на гувернантку сестры. И только Эжени ничего не поняла.