Наследники империи
Шрифт:
“На самом деле”. Улыбка Джилтани была почти так же прекрасна, как и прежде. Не до конца, но уже очень близко к этому, и, это еще раз указывало, что она собирается стать матерью. “Доброта согреет душу любой матери, будь она императрица или нет, так же как и пожелания всего хорошего её еще не рожденному ребенку, отец. Это исцеляет наши души и нужно сказать им как сильно их письма помогли исцелить наши сердца.”
“Это,” сказал Гор, “я сделаю с превеликим удовольствием.”
“Спасибо,” тепло сказал Колин и улыбнулся. “Я знаю, что Совет должен обсуждать всякие рутинные и нудные вещи, вроде налогов, бюджетов
“Конечно, Ваше Величество.” вокодер Евы был настроен на воспроизведение женского человеческого голоса, и Гор почувствовал внутреннее покалывание в глазах, слыша этот голос. По личной просьбе Евы это был голос Исис Тюдор. Это был ее способ почтить память ее человеческой “матери”, когда-то он боялся, что ему будет больно его слышать. Но боли не было, только гордость.
Девушка Нархани взяла свою поясную сумку и вынула из нее полдюжины голографических пластин. Она выложила их перед собой в ряд, взволновано и скрупулезно выравнивая их шестипалой рукой, затем посмотрела на людей, сидящих вокруг стола.
“Как вы знаете,” начала она официальным тоном, идущим в разрез с её молодостью,” Гнездовье Нархан планирует почтить память Осады Земли подарком нашим друзьям-людям. Мы делаем это по многим причинам, в том числе это и желание нашего гнездовья выразить скорбь по поводу гибели, которую мы вызвали, и благодарность всему человечеству за шанс, данный нам, когда мы могли бы ожидать только уничтожения. Памятники, такие, как ваш собственный Мемориал в Шепард-Центре, так же, важны для нас, и мы надеемся, что это будет началом целого Имперского Мемориала. Такого, в котором будет вклад нашего гнездовья, и который будет завершен тогда, когда Гнездо Ачуультани также будет освобождено.”
Она замолчала, явно радуясь, что завершила свое официальное заявление без ошибок, и гребень Брашиила стал еще выше от гордости.
“Наш подарок”, сказала она более естественно, “сейчас завершен.”
Она нажала кнопку, и вырвался лишь вздох, когда ярко освещенная скульптура появилась над пластинкой. Это было не в новомодном абстрактном стиле земных художников, это была презентация, копия другой скульптуры, выполненной из мрамора … и она была великолепна.
Вздыбленный Нархани возвышался на своих задних лапах, борясь с оковами, удерживающими его. Ужасный ошейник растирал его шею в кровь, когда он прикладывал свою неистовую силу против массивных цепей, и люди, которые смотрели на него, достаточно хорошо знающие жесты Нархани, и читающие в его глазах и поникшем гребне отчаянье, но его зубы обнажились в рычащем неповиновении. У него не было надежды, но все еще непокоренный, измученный пленом и щемящей тоской.
Но он был не один. Разорванные цепи, свисали с его запястий, их острые края были изысканно проработаны, а рядом с ним, на коленях, стоял человек, с голым торсом, и в форменных брюках Императорской Морской пехоты. Его лицо осунулось от усталости, но глаза его были такими же свирепыми, как и у заключенного, в одной руке он держал долото, которое, несмотря на свою остроту, с трудом справлялось с железным кольцом, удерживающим Нархани, а в другой высоко занесенный молоток, готовый опуститься вниз.
Все детали были превосходно проработаны, анатомия
“Бог мой,” прошептал Колин в тишине. “Это … это — у меня нет слов, Брашиил. Я просто …” Его голос затих, и Брашиил опустил свой гребень.
“Все что вы видите здесь, это истинная правда, Колин,” произнес он негромко. “Словарный запас моего народа не столь богат, как ваш, и мы выражаем наши чувства иначе. Но пока это существует-” он указал на ярко освещенную статую перед ними”- мы из гнездовья Нархан никогда не забудем, что нам дали люди. Мы прибыли сюда воевать с вами, думая, что вы гнездоубийцы, но вы открыли нам правду, кто истинный гнездоубийца, и, когда вы могли бы убить нас, вы дали нам жизнь. Вы дали нам больше, чем просто жизнь.” Его рука нежно опустилась на гребень Евы. “Но самое главное, вы дали нам правду, и мы платим вам за это тем же. Всем людям, но особенно вам, теперь вы господин нашего гнездовья.”
“Я-” Колин покраснел, как мальчишка, а затем поднял взгляд и посмотрел прямо в глаза Брашиила. “Благодарю вас. Я никогда не получал ничего более красивого … или, более ценного.”
“Тогда мы удовлетворены, Верховный Повелитель гнездовья.”
Лоуренс Джефферсон восхищенно смотрел на скульптуру, пока вокруг стоял восторженный гул, и при этом даже его преподобие практически не притворялся. Он прочистил горло, когда затихла первая волна обсуждений.
“Брашиил, могу я-” Он запнулся, потом слегка пожал плечами. “Я стесняюсь спросить, но могу ли я получить эту голограмму и поставить её на видном месте в моем кабинете?”
“Конечно. Мы привезли несколько копий для наших друзей, однако, мы надеемся, что они не будут обнародованы до официального открытия.”
“Могу ли я её демонстрировать, если я обещаю, что не покажу её ни одному журналисту?”
“Для нас это будет большой честью.”
Вице-губернатор Земли охранялся практически так же тщательно как и сам губернатор. Всякий раз, когда он был в резиденции, целые войска службы безопасности, ненавязчиво, но бдительно, бродили по территории Кентукки, где уже несколько поколений Джефферсонов владели недвижимостью. Но ни один из этих защитников не знал о тайных ходах, которые позволяли ему ускользнуть, при необходимости, от их опеки.
Лоуренс Джефферсон вышел из потайного туннеля в восьми километрах от его дома. Когда то он работал в метрополитене, и этот туннель был отремонтирован и расширен за последние годы, когда сенатор Джефферсон был завербован начальником оперативного отдела Ану. Даже самые доверенные подчиненные Киринал не знали об его существовании, но Джефферсон трудился на ним, под ее личным руководством, с использованием некоторых малозаметных элементов Имперской технологии, что бы его невозможно было обнаружить. В то время эти меры предпринимались против Гора и сканеров спрятанного линкора Нергал, но они оказались одинаково эффективными и против планетоида, по имени Дахак.