Наследники исчезнувших империй

Михеев Михаил Александрович

Тактика, правда, у них была совершенно разной. Корабли федерации по-прежнему делали упор на гиперпрыжки малой дальности — это позволяло выбирать время и место для удара. Со своей стороны, имперцы построили линкоры пирамидой, в центре которой, прикрываемый со всех сторон, расположился авианосец. В такой ситуации откуда бы ни пробовали атаковать федералы, их встречал сосредоточенный огонь минимум трех линкоров — имперцы намерены были использовать преимущество в численности. Хотя имперские корабли и были несколько слабей, но зато их было больше, а слабые места противника они за годы войны успели изучить.

Одним из таких слабых мест была невозможность уйти в гипер, когда включено защитное поле корабля, и сейчас легкие, но многочисленные истребители непрерывно держали под обстрелом вражеский авианосец. Пилоты федералов не были трусами, и в космосе кипела жестокая схватка, но имперцев было попросту намного больше —

на помощь стартовавшим с авианосца машинам уже подоспели истребители с планеты. Теперь они могли, оставив часть сил на то, чтобы связать боем истребители противника, оставшимися машинами бить по авианосцу. В такой ситуации снять поле означало мгновенно получить в борт что-нибудь противокорабельное, а тем временем к авианосцу бронированным катком приближались имперские линкоры. И вот тут-то выплывал еще один недостаток кораблей федералов — их проектировали исходя из концепции использования малых гиперпрыжков, и динамические характеристики двигателей оставляли желать лучшего. Сейчас это привело к тому, что авианосец попросту не успевал сбежать и вынужден был принять бой, к которому, в общем-то, не был приспособлен. В отличие, кстати, от своего имперского собрата, который, хотя и уступал в огневой мощи линкорам, все-таки весомо поддерживал их огнем — имперцы предпочитали универсальные корабли узкоспециализированным. Когда-то это было пустой тратой средств, когда-то, как, например, сейчас, приходилось кстати.

Однако тут уже допустили ошибку имперцы, не принявшие в расчет мониторы. Действительно, штурмовые корабли были тяжелыми и неповоротливыми, плохо приспособленными для боя в космосе, но зато их немногочисленные орудия отличались огромной мощью, а стрелять артиллеристы федералов умели.

В общем, довольно скоро бой превратился в свалку, где приказы командования мало что значат. Мониторы сумели выбить один из имперских линкоров, но к тому моменту на авианосце федералов уже вовсю рвались имперские снаряды. Попытки же мониторов для большей точности огня сблизиться привели к тому, что один из них был подбит, и теперь, продолжая разносить на запчасти авианосец, имперская эскадра начала разворачиваться уже на него. Федералы развернули собственные линкоры, благо они были лучше защищены и вооружены, но те подверглись атаке имперских перехватчиков, которые, после того, как легкие истребители все же переломили бой легких сил в свою пользу и отогнали федеральных коллег, нашли себе весьма соблазнительные цели. К тому же поврежденный огнем мониторов, но все еще грозный имперский линкор тоже не собирался оставаться в стороне от схватки, в меру сил поддерживая отчаянных пилотов своей артиллерией. Вокруг дрались крейсера и эсминцы, впрочем, стараясь выбирать противника себе по размеру и не приближаться к месту боя линкоров — получить шальной снаряд там было довольно просто, а эсминцу, чтобы распасться на атомы вместе со всем экипажем, хватило бы и одного хорошего попадания. Конечно, федералы пробовали с помощью легких сил перехватить истребители, но огонь башен линкора отгонял их прочь.

В результате процесс шел вполне закономерно. Меньше чем через полчаса обе стороны мечтали только о передышке — отойти, хоть немного привести в порядок корабли, охладить быстро перегревающиеся орудия. Интенсивная стрельба оказалась для них едва ли не опаснее огня противника — система теплоотвода не справлялась, и автоматика отключала вполне исправное оружие, а попытки отключить саму автоматику заканчивались тем, что орудия выходили из строя уже по-настоящему. В автоматическом же режиме башни, по очереди оживая, выдавали несколько выстрелов и замирали вновь. К тому же исчерпывались возможности работающих с перегрузкой реакторов — корабли рассчитывались на короткие, стремительные бои, а не на длительное линейное сражение, такова была концепция обеих сторон, а, как показала сейчас практика, в некоторых случаях она была явно ошибочной. Однако разорвать дистанцию было не менее сложно, чем продолжать бой, — с обеих сторон повреждения уже перешли черту, до которой корабль мог невозбранно отступить. Теперь они уже с трудом перемещались, и обеим сторонам оставалось лишь одно — драться, в надежде, что противник сломается чуть раньше.

Однако и люди, участвовавшие в этом сражении, оказались достойны друг друга. В результате еще примерно через час вялотекущей перестрелки, фактически исчерпав возможности к ведению боя, противники отступили. Сражение закончилось вничью, ну, может, с легким перевесом по очкам у имперцев. Они смогли уничтожить авианосец и два монитора противника, сами потеряв при этом только один линкор, но при этом понеся заметно большие потери в легких силах. Большая часть кораблей и имперского, и федерального флотов была избита до полной потери боеспособности, и бой в результате затих сам собой.

Трагикомизм ситуации заключался

в том, что и империя, и федерация бросили в бой все силы, которые были под рукой. Больше у них в этом секторе ничего не было, а перебрасывать корабли с других участков, оголяя их, никто не рискнул. В результате непосредственно в системе Кастилии не осталось ни одного корабля, ну а те немногие истребители, которые смогли вернуться на базу, не имели ни боезапаса, ни топлива — почти все, что оставалось на и без того истощенных складах, они использовали в этом сражении. И лишь наземные силы продолжали вести упорные, хотя и, по большому счету, ничего уже не решающие бои.

В этот момент и появился в системе небольшой звездолет. Внимательный и хорошо знающий историю космонавт, при некотором напряжении извилин и полноценно задействованном воображении сумел бы опознать в нем легкий крейсер типа «Адмирал Денниц». А может быть, и не опознал бы, даже скорее всего не опознал — последний из кораблей этой серии был снят с вооружения больше ста земных лет тому назад.

Тем не менее, именно такой корабль скользил сейчас к Кастилии. Правда, к слову сказать, от первоначального варианта крейсера остался только корпус, да и тот, взятый в свое время с корабельного кладбища, после многочисленных и не всегда квалифицированно проведенных модернизаций изменился почти до неузнаваемости. Получившееся из него в результате переделок чудовище можно было смело выставлять на конкурс «Самый уродливый корабль столетия», однако надо сказать, если с точки зрения архитектуры крейсер и был убожеством, то касаемо боевых качеств все у него было в норме. Те, кто занимался его перестройкой, не ограничились заменой двигателей и установкой новых орудий. На каком-то из этапов, сообразив, что размеры старого корабля маловаты и вписать в его габариты по-настоящему эффективное вооружение не получится, они попросту разрезали корабль пополам, вставив еще одну секцию и увеличив тем самым длину корпуса почти в полтора раза.

Однако просто нарастить длину им, очевидно, показалось мало. Секция была, помимо прочего, вдвое больших размеров, и в результате некогда изящный стреловидный корабль стал напоминать пробитую отверткой насквозь пивную банку. Тем не менее, подобные извращения дали возможность довести и энерговооруженность, и огневую мощь корабля до уровня куда более современных аналогов. Сейчас на крейсере стояли реакторы последнего поколения, которые были предназначены для крейсеров типа «Тантал», и орудия, разработанные не так давно специально для тяжелых рейдеров «Везувий». Чего стоило во время войны, когда каждое изделие этого типа на счету и под строгим контролем, раздобыть все это великолепие для частного корабля, оставалось секретом его владельцев, но любой знающий человек сказал бы: тут пахло деньгами, и не просто деньгами, а очень большими деньгами. И еще связями, без которых никакие деньги не позволят в полной мере воспользоваться своим потенциалом.

Аккуратно ощупывая пространство перед собой гравитационным радаром, не самой последней модели, но одним из самых удачных и надежных, крейсер скользнул по кромке астероидного поля. На планете у обороняющихся еще могли оставаться радары, да и полевые радары десантников тоже кое-что стоили. Разумеется, шанс, что им удастся нащупать корабль на таком расстоянии, да еще там, где его никто не ждет, был ничтожен, а учитывая сверхсовременную систему подавления, установленную на крейсере, и вовсе смехотворен, но тот, кто вел его сейчас к планете, не пренебрегал любой возможностью, чтобы снизить его еще хоть немного. В результате, курс не был оптимален с точки зрения пройденного расстояния, но зато обеспечивал минимальную возможность обнаружения крейсера хоть кем-то. Хотя, надо сказать, кое-кто его обнаружил, причем без усилий, но этому кое-кому, вернее, кое-чему было наплевать и на этот корабль, и на все остальные, проходившие здесь раньше. Какое ему было дело до примитивных дикарей, бороздящих космос на утлых плотиках, по недоразумению названных звездолетами…

Приблизившись к Кастилии, неизвестный крейсер ловко укрылся за одним из ее спутников. Огромный, больше полутысячи километров в диаметре астероид, некогда захваченный гравитационным полем этой планеты, как нельзя лучше подходил в качестве укрытия. Еще раз ощупав пространство и определив, что ни один радар их не отслеживает, командир странного корабля отдал наконец, приказ идти на посадку.

В отличие от первоначального варианта корабля, сейчас аэродинамика крейсера была, что называется, ни к черту. Это требовало от пилота больших усилий и мастерства при входе в атмосферу, но он, разумеется, справился, хотя и считал, что лучше провести высадку в десантных ботах. Однако тот, кто руководил экспедицией, хотел прибыть на планету с комфортом, а не в крошечной капсуле, и его мало интересовало мнение капитана. Он отдавал приказы, а задача всех, от капитана до юнги, была их исполнять.