Наследники Лои
Шрифт:
Они прошли большую половину огромного луга, когда произошло нечто странное. Краузе не сразу сообразил, в чем дело. Мозг никак не желал возвращать власть хозяину. Наконец, кровавая пелена отступила, и обер-лейтенант понял, что двигатель молчит, а его леопард застыл неподвижно, подставив под выстрелы правый бок.
– Что происходит!?
– Проорал он, не слыша своего голоса.
Переговорная система не работала. Он стянул с головы шлем, и услышал, отдаленные возгласы:
– О Господи! Что это? Руди, посмотри! Святой Боже! Да они нас сейчас как в тире расстреляют!
Но шли секунды, а их танк все также невредимый стоял посреди луга, нацелив орудие куда-то меж двух холмов. Русские почему-то не спешили воспользоваться моментом.
Обер-лейтенант
– Руди!
– Окликнул он механика водителя, - Что за чертовщина? Почему мы стоим? Голос звенел в гулкой тишине кабины.
– Господин обер-лейтенант, все стоят!
– Отозвался тот, - гляньте по сторонам! Но это не самое странное! Рекомендую открыть люк и полюбоваться на облака!
– Руди, что за шуточки!?
– Прохрипел он, распаляясь еще больше, - Нас сейчас нафаршируют русским свинцом по самое горло! Заводи мотор! Я приказываю!
– Господин обер-лейтенант, это не шутка! Электроника мертва, аккумуляторы на нуле, и кажется, я знаю кто виноват!
Боковые люки на командирской башне были закрыты, поэтому Краузе не мог видеть, что вся их группировка застыла посреди огромного луга, не доехав до русских позиций метров четыреста. Обер-лейтенант взялся за рукоятку запорного механизма, дабы открыть верхний люк, но та почему-то отвалилась. В следующее мгновение сверху что-то просыпалось. Он тряхнул головой, сбрасывая непонятный песок, и тут командирское кресло под ним, тихо скрипнув, провалилось вниз. "Да, что это за...?
– Мелькнуло в сознании, - Не уж-то парни решили подшутить?"
Кто-то сдавленно пискнул, завозился под ногами. И тут снова послышались испуганные возгласы:
– О Боже! Что происходит? Господин обер-лейтенант, мы разваливаемся!
Краузе уже и сам ощутил, как его железный друг, гордость четвертого рейха, почти неуязвимый, лучший танк в мире, оплывает, словно шоколад на мамином торте. Сверху просыпалось еще сильнее, а затем на голову упал провалившийся люк. Но вместо того, чтобы приложить, как следует, тяжелая крышка, стукнувшись о затылок, рассыпалась в труху, словно была сделана из угольной пыли. Показалось голубое небо, краешек белого облака, а затем, душная черная масса, навалилась на них, погасила солнце, опрокинула. Последнее, что он успел подумать: "Как там моя Матильда? Она ведь будет ждать".
Сержант Алехин заканчивал бинтовать голову своему заряжающему, когда от орудия донеслось:
– Товарищ сержант! Немец встал! Самое оно!
Он завязал последний узелок, и пригибаясь поспешил наверх. Довольный Серега, указывая на замершие в центре луга машины, радовался как маленький:
– Товарищ сержант, да быстрее же! Развернется ведь! Гляньте, как стал! Я ему сейчас...
И действительно, прямо перед их позицией, вполоборота, нелепо уставив пушку куда-то между холмами, застыл немецкий леопард. Лучшего момента и представить сложно. Странно только, почему с соседней позиции не стреляют?
Сержант оглянулся по сторонам. Орудие слева отлично просматривалось, и возле него происходило нечто странное. Весь расчет, вместо того, чтобы готовить следующий выстрел, запрокинув головы, уставился в небо. "Чего это они там увидали?" - Подумал Алехин, глядя в низко нависшие серые облака. Небо его озадачило. "Не уж-то полдень так скоро?
– Мелькнуло в сознании, - Вроде только утро началось..." Солнце почему-то было в зените. Однако выглядело оно как-то странно. Мерцающий холодным светом ярко-оранжевый шар больше походил на вчерашнее отражение в пруду, чем на привычное светило. Сержант почесал затылок, пытаясь сквозь шум в голове разобрать доносившиеся с соседних позиций возгласы. И тут, из-за облаков слева выглянуло настоящее солнце. "Еш твою гильзу! Да никак луна?"
– Товарищ сержант!
– Вырвал его из ступора голос наводчика, -
Алехин встрепенулся, и оглядев свой расчет, хрипло скомандовал:
– Хлопцы, заряжай! Бронебойным! Прямой наводкой! Огонь!
– А дальше произошло нечто совсем необъяснимое. Заряжающий - Ахмедов, тощий, вечно голодный мальчишка, который не в силах был даже снаряд затолкнуть в казенник, оторвал сделанный из прочнейшего сплава рычаг затворного механизма. Бедняга уставился на кусок металла в своей руке, будто на ядовитую змею. Алехин, ничего не понимая, крайне возмущенный поведением подчиненного в такой ответственный момент, подскочил к парню, но в следующий миг, занесенная для удара рука, безвольно опустилась. Многотонное орудие, которое он знал лучше собственной жены, прямо на глазах стало как-то странно оседать. Бронещит изогнулся, его края, словно мокрая бумага, завернулись, потекли, длинный ствол, сделанный из лучшей оружейной стали, повис гигантским хоботом, а еще через минуту перед изумленными артиллеристами, валялось только две раздувшиеся покрышки, да расползалась в стороны небольшая куча металлических опилок.
– Кто ...?
– Срывая голос, заорал сержант, - Кто это ...? Убью гада! Это была самая настоящая диверсия. Когда-то давно, еще на курсах им рассказывали о некоем особом растворе кислот, который мог за считанные минуты превратить кусок металла в пыль. Неужели, пока он бинтовал раненного Петрова, кто-то из его расчета облил орудие подобной дрянью? Сержант Алехин расстегнул кобуру собираясь достать трофейный браунинг, и как следует поспрашивать своих подчиненных, но вместо привычной рукоятки, пальцы нащупали только песок. Ошарашенный, по-прежнему ничего не понимающий, он принялся рыться в кобуре, словно его пистолет мог таинственным образом затеряться в этой пыли, но в результате, отыскал лишь две пластмассовые щечки с выбитым на них заграничным клеймом.
– Кто ...?
– Багровея от натуги, проорал он снова, - Какая сволочь это сделала? И тут, прямо над ухом раздался тихий голос подоспевшего снизу Петрова:
– Товарищ сержант, посмотрите вон туда!
– Парень указывал на перепаханный снарядами луг, где по-прежнему стояли немецкие танки. Точнее теперь уже не совсем танки. Алехин пригляделся повнимательнее. Вместо грозных боевых машин, там возвышались лишь груды черного песка, из-под которого выбирались немецкие солдаты.
Сержант мгновение таращился на это удивительное явление, а затем, как-то сразу вдруг успокоившись, поднял лицо к небу. Оранжевый шар все так же висел над ними, излучая покой и умиротворение.
– Так вот оно что! Ну, парень, кем бы ты ни был, огромное тебе, общечеловеческое спасибо!
Поздно вечером, когда одуревшие от неожиданно свалившейся радости солдаты, наконец, угомонились, когда пьяные и счастливые разбрелись по землянкам, Алехин взобрался на холм, где утром стояло его орудие, и еще раз убедившись, что произошедшее сегодня, не сон, раскинув руки, повалился в траву.
Война закончилась. В прямом смысле слова. Закончилось все оружие, точнее превратилась в металлические опилки. Эти оранжевые парни явно размалывали в труху только опасные игрушки. Удивительно, но все гражданские машины остались невредимы. Пристыженные Гансы, откопав своих из-под того, что осталось от их хваленых монстров, поплелись к своему обозу. Никто их не преследовал. Все понимали, если на других фронтах произошло подобное, война окончена. Связи с командованием не было. Похоже, эти шары вырубили и военные рации по всей округе. Алехин, до самого вечера, еще не веря в происходящее, ожидал, что вот-вот на их позицию налетит черная свора, однако шли часы, а на десятки километров вокруг была полнейшая тишина. Более всего радовалась пехота. Многие из них сегодня утром простились с жизнью, понимая, что противостоять долго такой махине невозможно. И вот теперь, их враги собирали пожитки, чтобы на рассвете отправиться восвояси.