Наследники по прямой.Трилогия

Давыдов Вадим

– Какою мерою меряете, такою же и вам отмерено будет. Отче.

– Вот именно.

Все молча смотрели на Гурьева и священника – никто не двигался.

– Ладно, – кивнул Гурьев. – Но на этом – всё, отче. Действительно всё. Я предупреждал вас – назад пути нет. Мы должны закончить начатое. И не говорите, мол, вы ничего не обещали. Есть долг – и есть данное слово. Извините, что напоминаю вам об этом. Идите за мной.

* * *

Отец Даниил несколько долгих мгновений вглядывался в лицо мертвеца.

– Я знаю, что вы думаете, Яков Кириллович, – тихо произнёс он, оборачиваясь. – Вы думаете, он это заслужил. Поверьте, никто, никто на свете не заслуживает такого.

– Не знаю, отче, чему ещё суждено произойти, чтобы я согласился с вами. Ейбогу, не знаю. Делайте, что считаете нужным. Я подожду.

Лондон, «Бристольский кредит». Октябрь 1934 г

Члены

совета директоров и все крупные акционеры – всего около тридцати человек – рассаживались за огромным овальным столом, переговариваясь вполголоса. Настроение у многих было достаточно нервное – их беспокоили нападки в прессе. Несколько таблоидов – особенно усердствовал «Морнинг дэйли ревью» – наперегонки публиковали материалы о сотрудничестве банка с Советской Россией в недалёком прошлом, о скупке имущества уничтоженных и исчезнувших русских аристократических фамилий, о бесконтрольном вывозе сокровищ из русских музеев, о необеспеченных займах правительству народных комиссаров. Достоверные сведения щедро разбавлялись совершенно дикими измышлениями – о поставках большевиками крови для переливания по смехотворным ценам; утверждалось, что эта кровь взята у людей, пребывающих в трудовых концентрационных лагерях и тюрьмах; какието «неназванные источники из компетентных кругов» со страниц, испещрённых кричащими заголовками, уверяли публику в чуть ли не еженедельных вояжах руководителей «Бристольского кредита» в Москву, где большевистские вожди вместо возврата процентов и займов поили их водкой, кормили паюсной икрой и ублажали при помощи несовершеннолетних девиц сомнительного поведения. Любое слово в защиту репутации банка разбиралось по косточкам, и вскоре выяснялось: слова эти либо оплачены руководством на пару с большевиками, либо высказаны человеком, чья репутация вызывает по меньшей мере такие же сомнения, как и репутация подзащитного института. Одной из причин внеочередного заседания совета директоров и акционеров было как раз горячее желание разобраться в мотивах и целях нападения. Было уже ясно, что за кулисами кампании находится «Falcon Bank and Trust» – но в чём же причина?! Не всерьёз же комуто есть дело до того, с кем и на каких условиях банк масштаба «Бристольского кредита» ведёт свой бизнес?! Каждому из собравшихся было отлично ведомо, что «Falcon Bank and Trust» не может соперничать с «Бристольским кредитом» ни на рынке частных вкладчиков, ни в области операций с торговопромышленным капиталом. Два банка просто не являлись конкурентами! Последняя утка, выброшенная на улицы при помощи пресловутых таблоидов, гласила: «Бристольский кредит» получил на условиях комиссионерского процента останки русской императорской семьи – дескать, большевики надеются выручить немалые суммы за их продажу, тем более, что последнего Романова с семьёй русская православная церковь за рубежом объявила «святыми мучениками». Видимо, зёрна этой удивительно беспардонной клеветы упали на благодатную почву: некто из кругов, приближённых к Бэкингэмскому дворцу, уже намекал – было бы кстати получить от руководства банка подтверждения несостоятельности этих обвинений. «Конечно, вашего честного слова будет достаточно, но ведь вы понимаете, не так ли?» Скандал ещё более усилился, когда стало известно, что банк покинул один из его самых давних и надёжных сотрудников – технический заместитель управляющего Сэмюэль Стэнтон. Хотя Стэнтон не давал никаких интервью, не делал заявлений для публики и вообще всячески прятался, его отставка вызвала самый настоящий шквал спекуляций и инсинуаций. А исчезновение двое суток тому назад барона Ротшильда, который был душой и мотором банка, и самый настоящий визг, который подняла газетная свора по этому поводу, произвели на акционеров совсем уже тягостное впечатление. Положительно, с этим безобразием следовало покончить как можно скорее.

Некоторые из присутствующих, тщательно скрывая своё любопытство, рассматривали «новенького» – высокого худощавого джентльмена лет сорока с небольшим, с пронзительносиними холодными глазами и типичной внешностью брокера из Сити. Правда, судя по экипировке с Сэвил Роу и Бондстрит, дела у «новенького» шли неплохо. Единственное отличие его от других завсегдатаев кабинета составлял довольно объёмистый портфель дорогой кожи. «Новичок» вёл себя так, словно не раз уже бывал здесь. Председательствующему – главе совета директоров – лицо «новенького» показалось смутно знакомым.

– Рад приветствовать вас, джентльмены, – председательствующий опустил обращение «леди» по одной простой причине: в зале заседаний не было ни одной женщины. – Хотя повод для нашего собрания несколько необычный…

Глава совета гневно обрушился на жёлтую прессу, невесть что возомнившую о себе, и от всей души заверил собравшихся: под его чутким руководством разработан остроумный а, главное, недорогой план по эффективному противодействию беспримерному в своей наглости плебейскому натиску на

старинный и уважаемый вкладчиками оплот их финансового благополучия. Когда он набрал в рот побольше воздуха, намереваясь плавно закруглить явно произведший впечатление на публику спич, «новичок» неожиданно поднял руку.

– Могу я добавить несколько слов, мой дорогой друг?

– Сэр?! Прошу прощения? Мистер Брукс, если не ошибаюсь?

– Совершенно верно. Я полагаю, такое представительное собрание – само по себе замечательный повод ознакомиться с некоторыми документами, содержание которых представляется мне весьма важным. Я взял на себя труд изготовить достаточное количество копий, чтобы снабдить ими всех присутствующих, – с этими словами Брукс распахнул свой портфель и извлёк из него тоненькую папочку. – Прошу вас, господа.

По мере того, как до читателей начинал доходить смысл прочитанного, выражения вежливого любопытства или скучающего безразличия сменялись одним, одинаковым для всех: изумлённым негодованием, граничащим с ужасом.

«Меморандум

Владелец и дирекция банка «Falcon Bank and Trust», руководствуясь, в первую очередь, вопросами престижа, надёжности и соблюдения законности на рынке финансовых услуг Британской Империи и только во вторую очередь – вопросами извлечения прибыли, принял решение взять под свою опеку кредитно инвестиционную и операционно клиентскую части банка «Бристольский кредит». Нелёгкое и тщательно взвешенное решение владельца и дирекции «Falcon Bank and Trust» имеет под собой следующие Основания.

1. Разнузданная дискредитационная кампания, ведущаяся против «Бристольского кредита», подрывает доверие отечественных и зарубежных вкладчиков к кредитно финансовой системе Великобритании.

2. Сомнительные сделки, осуществляемые на протяжении ряда лет руководством «Бристольского кредита» вопреки мнению ряда мажоритарных и миноритарных акционеров, а также рядовых клиентов вкладчиков банка «Бристольский кредит».

3. Многочисленные нарушения финансовой отчётности в работе банка «Бристольский кредит», принявшие в последние 24 месяца систематический характер.

4. Неоднократно выражавшееся в конфиденциальном порядке недовольство дирекции Банка Англии работой и положением банка «Бристольский кредит».

5. Нарушения законодательства в области банковских операций в отношении ряда вкладчиков, предпринятые без согласования с Советом акционеров, о фактах которых Совет акционеров также не извещался.

6. Нотариальное мошенничество и шантаж в отношении ряда клиентов и вкладчиков.

7. Сокрытие условий ряда сделок с правительствами, институтами и частными лицами, ведущими враждебную народу Великобритании политику и деятельность.

Подробности и копии документов, подтверждающие настоящие Основания, изложены в Приложении к Меморандуму, с которыми желающие могут ознакомиться по их требованию.

Учитывая сказанное выше, владелец и дирекция «Falcon Bank and Trust» предприняли усилия по консолидации кредиторской и дебиторской задолженности банка «Бристольский кредит», а также акций банка, находящихся в свободном обращении. В связи с необходимостью полного контроля над деятельностью банка «Бристольский кредит» принято решение рекомендовать всем акционерам банка «Бристольский кредит» реализовать минимум 75 % принадлежащих им пакетов акций банка по номинальной стоимости таковых акций в пользу «Falcon Bank and Trust». Оставшиеся 25 % или менее акций акционерам надлежит передать в трастовое управление вновь назначенному после краткого периода реорганизации Совету акционеров. При несогласии с таким решением, оставшиеся на руках акционеров ценные бумаги банка им надлежит реализовать на рынке в срок, не превышающий шести недель с момента вступления в силу настоящего Меморандума.

При несоблюдении означенных выше требований, владелец и дирекция «Falcon Bank and Trust» оставляет за собой право применить к акционерам меры экономического и внеэкономического принуждения.

Лондон, 25 октября 1934 года».

– Что это за бред?!? – прохрипел управляющий, дрожащими пальцами расстёгивая пуговицу сорочки под узлом галстука. – Кто вы такой?!? Что это за…

В следующее мгновение в зале появилось около дюжины вооружённых мужчин, одетых в тёмносинюю, чемто напоминающую морскую, форму. Один из них, отставив стул, сел рядом с Бруксом и обвёл присутствующих свинцовым взглядом: