Наследники предтеч. Основание
Шрифт:
— А заодно посмотри: вдруг там отличается растительный и животный мир. Или рельеф другой, — посоветовал Илья.
Так я и сделала. Прошло ещё несколько дней, и выяснилось, что вызывающая негативные ощущения территория образует неровный круг где-то от тридцати до сорока километров в диаметре. Но почти закончив его обходить, внезапно почувствовала что-то подобное и с другой стороны. Проверила — точно, ощущения совершенно аналогичные. Да что такое? Создаётся впечатление, что где-то там, в центрах этих зон, есть нечто опасное. И, как выясняется, оно не
Усевшись на ветке, я попыталась проанализировать то, что удалось узнать. Местность внутри круга ничем не отличалась от той, что была за его пределами (или, по крайней мере, такой казалась). Те же деревья, такая же пересечённость, и животных не больше и не меньше. А ведь в пустыне «мёртвую зону» чувствовала не только я: многие местные обитатели стремились её избежать и, в результате, встречались внутри зоны гораздо реже. Выходит, что опасность, таящаяся тут, какой-то другой природы.
Ещё почти сутки я колебалась, стоит ли рисковать и соваться на подозрительную территорию. Но какой смысл был проделывать такой путь и терять кучу времени, чтобы отступить в последний момент? Значит, как минимум попробовать — надо. Но очень осторожно: сначала побыть несколько часов с краю, выйти и выждать — не появятся ли какие-то тревожные симптомы. Глубоко вздохнув, и пытаясь набраться мужества, я огляделась.
Вокруг продолжалась обычная жизнь: джунгли и не подозревали, что в них что-то не так. Пели птицы и насекомые, три ящерицы дрались за греющуюся на ближней ветке и украдкой поглядывающую на возможных партнёров самку, на соседней кроне пировала шумная стая мартышек, а чуть дальше сидела более крупная обезьяна (примерно с меня размером) незнакомого вида и тоже угощалась созревшими плодами. Всё как обычно. Может, раз природа не беспокоится, то и мне ничего не угрожает, а страх вызван игрой воображения и нежеланием идти на разведку? Мысль заставила скептически усмехнуться. Нет, лучше не наговаривать на себя. Обходя опасную зону, я ориентировалась лишь по своим внутренним ощущениям (используя мобильник только чтобы её картографировать) — но всё равно получился круг (пусть и неровный). Значит, скорее всего, этому есть причина.
Встряхнув головой, я решительно направилась в сторону зоны. Но не успела перелезть на соседнюю крону, как сзади раздался резкий оклик:
— Стой! Тебе нельзя идти в эту сторону.
День 6 марта 2 года. Джунгли у запретной зоны
Голос прозвучал не совсем рядом, поэтому я только вздрогнула и с силой вцепилась в ветку, на которой балансировала. Оглянулась. Но картина оставалась прежней: ничего подозрительного. Может, где-то неподалёку спрятан передатчик или что-то типа охранной системы?
— Почему? — приготовившись выслеживать источник звука, спросила я.
— Там уже есть фертильная женщина, — пояснила обезьяна незнакомого вида.
От шока я чуть не свалилась с дерева. Говорящие обезьяны! Минутку, тут же только три разумных вида. Откуда четвёртый? Или она просто
— Здравствуй. Ты кто?
Обезьяна отбросила недоеденный фрукт, проследила за полётом, пока он не скрылся в кроне, и уселась поудобнее.
— Яна, — представилась она.
Я пододвинулась поближе и внимательно рассмотрела собеседницу. Если честно, то у нас можно найти немало сходств: сложение, размеры, форма конечностей. Вот только вместо волос у неё шерсть, причём покрывает она не только голову, а почти всё тело, за исключением небольшой части лица, ладоней и стоп. Может, она молодой зверочеловек? Вон, Рысь тоже в шёрстке, но меня это не смущает.
— Тебе сколько лет?
— Не знаю, — явно удивившись вопросу, пожала плечами Яна. — После высадки где-то год с четвертью прошёл. Но высадили нас уже взрослыми.
Минутку. Нас тоже поселили примерно в это же время. Значит, она не может быть ребёнком.
— А ты зверочеловек… в смысле — оборотень? Или к другому виду относишься?
Кажется, женщина обиделась.
— Я — йети, как и ты, — отрезала она. — И если ты фертильная, то это не повод задирать других!
Я опустила голову. В принципе, и без подтверждения понятно, что мы принадлежим к виду Homo nebulosus. Но всё равно хотелось уточнить. А вот о том, что такой вопрос может обидеть — не подумала.
— Прошу прощения, я до сих пор не видела других взрослых представительниц моего вида, — извинилась я и, вспомнив, наконец, о вежливости, добавила: — Меня зовут Пантера.
— Ты из тех йети, кто пришёл издалека, с другими людьми? Ну, которые врут, что по реке приплыли, — пояснила Яна.
— Из тех, — подтвердила я. — Но они не врут.
— Да ну? — недоверчиво потянула оборотница. — Это про реку, которая из болота в горы течёт, не врут-то? Может, и сказки про троллей — тоже правда?
Я обиженно фыркнула.
— А люди-то в чём виноваты, если здесь природа сумасшедшая? Или, по-твоему, мы такие дураки, что не смогли бы выдумать более правдоподобную версию?
— Даже не знаю, — женщина сменила позу, поудобнее устроившись на ветках. — У нас тоже наибольшие сомнения вызвали именно противоречия здравому смыслу. С одной стороны, они как бы говорят, что вы сочиняете, а с другой — неужели не поостереглись бы так завираться?.. Ладно, об этом позже, — прервала сама себя Яна. — Сколько у вас там людей и сколько — йети?
— Из йети только я, моя дочь и один мужчина. Людей много, но не скажу, сколько конкретно, — неожиданная смена темы встревожила, но лгать очень не хотелось.
— Не скажешь или сама не знаешь? — насмешливо приподняла мохнатую бровь собеседница.
— Знаю с точностью где-то до десятой части. Но ни число ни даже его порядок не скажу.
Женщина окинула меня задумчивым взглядом.
— А ты не привираешь насчёт того, что йети всего трое?
От возмущения я потеряла дар речи. Вот и толку говорить правду, если всё равно не верят?