Наследники предтеч. Выживание
Шрифт:
— Я уже ухожу, — тихо, чуть не плача сказала я.
Мужчины опять обменялись взглядами, после чего рыжий махнул рукой:
— Да пусть проваливает, вещей всё равно ни шиша нету.
Потом добавил, обращаясь ко мне:
— А ты мотай давай отсюда по-быстрому, поняла? По-быстрому, я сказал!
Повысив голос, он направился в мою сторону, и я припустила во весь опор, сильно наваливаясь на костыль и до крови закусив губу от боли в колене. Отбежав на приличное расстояние, села, а точнее — почти упала в заросли кустов, прислушалась и облегчённо перевела дыхание, убедившись, что мужчины не стали меня преследовать. Видимо, они посчитали, что добыча слишком мала, чтобы ради неё тратить силы. Но если бы мужчины знали, что четыре (ну, три, поскольку кокон-флиграв внутри меня) вещи стоят тридцати трёх счастливых,
Итак, людей найти удалось и, что самое главное, удалось от них убежать. Теперь надо решать — что делать дальше. Попытавшись сесть, невольно обратила внимание на то, что от повышенной нагрузки колено опухло, и нога перестала подчиняться, превратившись в мёртвый болезненный груз. Вывод напрашивается сам собой — надо найти укромное место и переждать, пока не вернется подвижность.
С трудом встав, я медленно похромала вверх по течению, тем более, что убегала как раз в эту сторону. Хотелось уйти как можно дальше от той группы людей. Пару раз делала привалы, чтобы отдохнуть и подкрепиться: один раз у поросшего мхом поваленного дерева с отслаивающейся корой и трухлявой древесиной, другой — у зарослей папоротника. Надёжного укрытия всё не попадалось. Уже подумывая сильно снизить свои требования и прикорнуть у ближайшего дерева, я не заметила, что не одна и, шарахнувшись от прозвучавшего голоса, рухнула на землю, но тут же вскочила обратно (точнее с трудом поднялась, опираясь на костыль и сильно подволакивая правую ногу).
— Привет, — ещё более высокий, хотя и не такого мощного сложения, как встреченные ранее, безбородый мужчина приблизился ко мне, но я снова отшатнулась, и он отступил, успокаивающе показывая пустые руки. — Ты ранена? Давай помогу добраться до лагеря, а то в лесу и пропасть недолго.
Он шагнул ближе. Я не стала отступать, с тоской подумав о том, что в нынешнем состоянии убежать не выйдет. Можно попробовать улететь, но не хочется демонстрировать возможности флиграва, тем более пока нет уверенности, что получится именно так, как надо. Или, про крайней мере, попытки не ухудшат ситуацию. Поэтому придётся играть по его правилам.
— Спасибо, — кивнула мужчине, нацепив на лицо радостную улыбку. Тоже мне доброхот нашёлся. Да без него я бы находилась в гораздо большей безопасности.
— Меня зовут Дмитрием, — представился нежеланный спутник, взяв меня под руку. — А тебя?
В ответ только неопределённо пожала плечами. Говорить своё имя не хотелось. Дальше всё происходило как во сне. Как в кошмаре. Поскользнувшись на влажном склоне, я покатилась в ручей. Попытавшийся меня удержать, Дмитрий сам не устоял на ногах и упал сверху (к счастью не задев травму). В нос ударил странный лёгкий запах, от которого закружилась голова, и вокруг стало очень светло. Последним чётким воспоминанием были расширяющиеся зрачки мужчины.
— Что… Я… — он не успел договорить.
Отстранённо, как будто со стороны, я с удивлением наблюдала, как непокорное тело с рычанием притягивает к себе Дмитрия. Потом сознание почти полностью покинуло меня и о том, что произошло между нами, остались очень смутные, отрывистые воспоминания. Что последовало за сексом? Вроде бы новый знакомый привел меня куда-то, и мы уединились в палатке.
Пробуждение оказалось продолжением кошмара. Сладкий запах пищи вкупе с голодом во сне вылился в кровавое пиршество наяву. Очнувшись, я обнаружила, что жадно, с урчанием, вгрызаюсь в плечо спящего (ага, и почему-то не дышащего) мужчины. С трудом взяв тело под контроль разума, в чём немало помог ужас от происходящего, я заставила себя убрать судорожно сжатые на шее Дмитрия пальцы. От запаха крови скрутило живот, что самое страшное — скрутило его от голода. Сглотнув густую солоноватую жидкость, поняла, что вот-вот продолжу «кушать». Из последних сил удерживая власть над телом, беспомощно огляделась и, увидев совсем рядом миску с уже знакомыми подбродившими фруктами, тут же набросилась на них.
4-е сутки. Джунгли — лесное болото — джунгли
Открыв глаза, я долго лежала, глядя в матерчатый потолок палатки и не решаясь взглянуть на тело. Очень хотелось, чтобы всё произошедшее, смутные привидевшиеся в бреду картины, оказалось продуктом больной фантазии. В конце концов, набравшись смелости, до боли закусила губу и заставила себя повернуть голову. Трупа не было. На всякий случай я посмотрела и в другую сторону и, убедившись, что мертвеца не наблюдается, бодро села. Настроение резко исправилось: всё же, возможно, это только сон. По крайней мере, частично. Я уже даже согласна на то, что изнасиловала практически незнакомого мужчину, лишь бы не оказаться убийцей и людоедом. В конце концов, он ведь гораздо крупнее меня, наверняка мог отбиться, если бы был категорически против секса. А так, да, есть и стыд, и неприязнь к самой себе, но всё это можно пережить. Тем более что после произошедшего всё равно не останусь в лагере. Просто потому, что не смогу смотреть в глаза мужчине, с которым повела себя столь безобразным образом.
Потянувшись и порадовавшись, что нога почти не болит, я вылезла из палатки. У костра завтракали три человека. Кажется, жертва вчерашней страсти говорила что-то насчёт лагеря. Это он и есть? Очень похоже. По крайней мере к выбору вещей они подошли гораздо разумнее, чем я. Есть одежда, палатка, котелок, миски и кружки и многое другое, кажущееся неважным, но сильно облегчающее жизнь.
Меня заметили. Не успела я сориентироваться и сообразить, что говорить, как Дмитрий вскочил и затянул меня обратно в палатку. Вытащил из рюкзака футболку с длинными рукавами, приложил ко мне и, убедившись, что она доходит почти до колена, предложил одеться. Я не среагировала на слова — они почти прошли мимо сознания.
— Не бойся, я не причиню тебе зла, — успокаивающе заверил Дмитрий и вложил футболку мне в руки.
Я судорожно сжала ткань, не отрывая взгляда от багровых синяков на шее и обширной повязки на левом плече мужчины. Всё-таки не сон. К горлу подкатился противный ком.
— Одевайся и присоединяйся к завтраку, — шепнул Дмитрий, прикоснулся к плечу здоровой рукой, после чего ушёл к остальным.
Стоило ему скрыться из виду, как я без сил опустилась на пол. Что же я натворила? Как так можно? Это неправильно! Я не могла, просто не могла так поступить! Почему-то сразу вспомнились все другие странности моего поведения в этом мире. Раньше я и мух не ела, и на первых же встречных мужчин не бросалась и человечиной не баловалась. Гадко. Как же противно от собственного поведения, пусть и невольного. Вот и кто я после такого? Что я такое?!
Поняв, наконец, что происходит, похолодела от ужаса. Керели сделали из меня монстра! Ещё бы после этого мой вид не был обречён на вымирание, если в нём и остальные такие же озабоченные людоеды. Рухнув на подушку, вцепилась в неё зубами, чтобы заглушить рыдания. Почему именно мне так «повезло» оказаться пересаженной в злобного монстра?! Некоторое время оплакивала судьбу и проклинала керелей, постепенно отдавая своё горе бездушному предмету. Потом долго лежала, неподвижно глядя в пустоту. Жить не хотелось. Хотя нет, очень даже хотелось. Постепенно отчаянье уходило, и его место занимала тихая ненависть. Ну что же, керели хотели получить из меня монстра, они его и получат. Получат адскую тварь в лучшем виде! Вытерев слезы, я быстро натянула футболку. Судя по тому, что Дмитрий сам был одет в такую же, мне она длинна не по причине дизайна, а из-за разницы в росте (мужчина на добрых две головы выше). Удивительно другое: хотя футболка сильно широка и велика, но длина рукавов как раз нужная, единственное — они слишком свободно болтаются.
Встряхнув головой, отогнала несвоевременные мысли. Монстр — так монстр и нечего на ерунду отвлекаться! Мысленно выругавшись в адрес керелей, а заодно и их преемников, вылезла наружу.
— Доброе утро, — я постаралась, чтобы кипевшая ярость не превратила улыбку в оскал.
— Доброе, — мне передали тарелку с кашей. Какими дружелюбными прикидываются. Наследнички чёртовы, гуманисты проклятые.
— Кстати, мы тут такой вопрос обсуждаем, — как бы ненароком сказал Дмитрий. — Где твои вещи?