Наследники Слизерина
Шрифт:
Крауч выглядел гораздо лучше, чем накануне. Нос его принял нормальные размеры, а взгляд был ясным. Видимо, снадобье мадам Помфри сделало свое дело.
Друзья наложили на дверь антипрослушивающее заклинание, сдвинули вместе несколько кресел и сели тесным кругом. Все уставились на Беллу уже в совершенном нетерпении, когда же она начнет свой рассказ. Не разделяя их энтузиазма, она с неохотой взялась за повествование, излагая все с того самого момента, как пришла на условленную встречу, не преминув упрекнуть Рудольфуса в том, что он забыл сообщить ей пароль.
— Но ведь ты все равно вошла, — легкомысленно заметил он.
— Только потому, что Регулус узнал мой голос! — сварливо возразила Белла. — Будь там кто-нибудь другой, я бы вернулась ни с чем.
—
Белле, однако, было не до шуток. Она продолжала повествование, опустив семейные любезности и разговор о происхождении Волан-де-Морта, поскольку в сложившейся ситуации эта проблема отошла на второй, если не на третий план.
Друзья напряженно слушали, а Белла с несвойственной ей скрупулезностью описывала момент получения письма и постепенное проявление на нем чернил, желая отдалить оглашение содержания. — Так что же там было написано?! — не выдержал, наконец, Крауч. Понимая, что деваться некуда, она вздохнула и, устремив взгляд в стену, бесстрастно слово в слово озвучила текст послания интонацией вокзального диктора. В ответ на услышанное никто не проронил ни звука. Понимая, что пауза затянулась, Белла осторожно взглянула на лица друзей. Те таращились на нее во все глаза. — Ты уверенна, что письмо звучало так? — скептически переспросил Крауч. — Может, это он так фигурально выразился?
— «По совершении убийства выпустить в небо над Хогвартсом Черную метку», — монотонно повторила Белла.
Рабастана передернуло.
— Прости, Беллс… — вдруг как-то трагично произнес Рудольфус, глядя себе под ноги.
— За что? — удивилась она.
— Вчера я ругал тебя последними словами за то, что ты заявилась в таком виде. Но, будь я на твоем месте, наверное, тоже бы напился.
— Я такого не помню… — протянула Белла, снова перебирая в голове отрывочные воспоминания о вчерашнем вечере. — Видимо, к моменту твоей ругани уже заснула.
Рабастан, очевидно, тоже хотел что-то спросить, но к нему никак не возвращался дар речи. — Так что же? Нам придется убить Маландру Аллен? — поинтересовался Крауч таким невозмутимым тоном, точно не понимал смысла собственных слов. Белле захотелось что-нибудь съязвить насчет очевидности заданного вопроса, но она удержалась. — И каким же образом? — продолжал он спрашивать, не получая ответов. — И как это сделать, чтобы не попасться? Да еще и никого не подставить… разве можно провернуть такое незаметно, если вокруг сотни учеников?.. может, ночью? Барти вел увлекательную беседу сам с собой, а остальные трое глядели на него с недоумением. — Даже если ночью, — продолжал он, — кто-нибудь может увидеть или услышать, прибежать на шум… а если днем? Нет, это нереально. Вот если бы все были где-нибудь заняты в этот момент… может, на экзаменах? — Экзамены проходят у всех в разное время, — невольно возразила Белла. — Кубок по квиддичу? — неожиданно предложил Рудольфус. — Но все кроме Беллы будут непосредственно задействованы: вы на поле, я в комментаторской рубке, — заметил Крауч. — Мда… если бы нам удалось сделать это во время матча, то никто бы не увидел, кроме того, было бы идеальное алиби… — с сожалением произнес Рудольфус. Крауч вдруг изменился в лице и ни с того ни сего закашлялся так, будто чем-то подавился. Рудольфусу даже пришлось похлопать его по спине. — Мах… мах… ик… — пытался Барти что-то сказать. — Чего? — нахмурилась Белла. — Маховик времени! — сдавленно выдохнул он, когда приступ миновал. — Гениально! — фыркнула Белла. — Только они все на учете и находятся в Министерстве под строгой охраной. — Ну вообще-то… — смущенно протянул Крауч и замялся. — Что? — раздраженно переспросила Белла. — Я не должен был никому этого говорить. Слизнорт заставил меня поклясться. — Да ты издеваешься! — гневно воскликнула она. — Барти, мы никому не скажем, — пообещал Рабастан. — Что ты, брат! — возразил Рудольфус. — Мы его непременно заложим. Мы ж всегда так делаем! Беллс, доставай перо и пергамент. Будем писать донос! — Ладно-ладно,
И вот опять повисла неловкая тишина, которую Рабастан же и нарушил, взяв на себя роль самого трезвомыслящего человека.
— Вы правда собираетесь это сделать? — поинтересовался он, глядя на сообщников из-под сдвинутых бровей.
Рудольфус тяжело вздохнул.
Белла и Барти молчали.
— А как же нам быть… —ответил старший брат, и по его тону было не совсем понятно, вопрос это или утверждение.
— А мы не можем отказаться? — обратился Крауч к Рудольфусу как к человеку, знающему о Темном Лорде и Пожирателях больше всех.
— Не знаю, — он в отчаянии запустил пальцы себе в волосы.
— Не можем, — вдруг однозначно заявил Рабастан.
— А зачем тогда ты спрашивал, действительно ли мы собираемся это сделать?! — разозлилась Белла.
Рабастан смутился и опустил взгляд.
— Правда? Не можем? — допытывался Барти, глядя на Рудольфуса.
— Ну не убьет же Лорд нас за отказ! — в сердцах воскликнула Белла.
— Ведь не убьет? — снова набросился Крауч на Рудольфуса, а тот уже не знал, куда ему деваться.
— Не убьет? Не убьет? — повторял Крауч, как попугай.
— Не убьет! — сдался Рудольфус.
— … но мы не можем так всех подвести, — прочитала Белла его мысли.
— А если мы провалимся, то подведем всех еще больше! — жалобно возразил Рабастан.
— И, к тому же, сядем в тюрьму, — прибавила Белла.
— Сколько, интересно, дают за убийство? — вслух подумал Крауч.
— Сколько бы ни давали, лично я в Азкабан не собираюсь ни на день! — решительно заявила Белла. — Руди, а Пожиратели смогут в случае чего нас отмазать?
— Да не знаю я! — воскликнул загнанный в угол Рудольфус.
— То есть вы правда готовы убить ее? — наконец спросил Рабастан прямым текстом.
И опять все замолчали.
— Белла, ты ведь постоянно убиваешь своих мышей… — вдруг бойко начал Крауч, но Рудольфус его перебил.
— Если ты хочешь повесить все на Беллу, можешь забыть об этом сразу же! — предостерег он.
— Да нет же! — обиделся тот. — Просто хотел спросить, что она при этом испытывает.
— Мышь и человек — не одно и то же, Барти! — гневно воскликнул Рудольфус.
— Но, все-таки… — не сдавался тот.
Белле не очень хотелось делиться своими сокровенными чувствами, тем более, что они не были приятными.
— Барти, ну вот чего ты добиваешься! — злился Рудольфус. — Почему ты, вообще, решил, что будешь чувствовать то же самое?!
— Да что я такого могла чувствовать? — буркнула Белла раздраженно. — Конечно, яд не самый лучший выход, если хочешь избавить кого-то от страданий.
— При чем тут яд? — возмутился Крауч. — Я про Аваду Кедавру!