Наследники стали

Зайцев Виктор Борисович

Юсуф бен-Али ибн Махмуд достиг возраста разумной умеренности, как называли период жизни мужчины после сорока пяти лет многие поколения его предков. В свои сорок восемь лет он побывал во многих городах арабского мира, от Кордовы до Вавилона, поддался азарту молодости, приняв участие в пяти походах против неверных, равнодушно вспоминая три случайных ранения, полученные в сражениях. Дома, в Басре, его ждали четыре жены, семь внуков. Сыновья, все пятеро, также достойно несли знамя пророка, на всём протяжении огромного фронта военных действий – от Иберийских гор до степей Средней Азии и джунглей Индии. В поездку на Урал Юсуф напросился сам, усомнившись в присутствии халифа в силе северных дикарей. Два года назад ему пришлось столкнуться с оружием Иблиса, пушками, применёнными персами в бою. Тогда ему

удалось правильно высчитать промежутки между выстрелами и захватить все пять орудий да одного пленника.

Много рассказал умирающий перс-пушкарь, пока Аллах не смилостивился над неверным и подарил ему смерть. Больше года проверял эти рассказы подозрительный Юсуф, не веривший никому, даже своим детям и халифу. Не смог он поверить и тому, что пушки делают далеко на севере, за пределами Казарского каганата, в варварском царстве. Не отпускало его сомнение, что пушки могла выдумать лишь одна страна, порождение дьявола, Византия. Даже рассказы ветеранов, безуспешно штурмовавших казарскую крепость Дербент два десятка лет назад, когда сам Юсуф гарцевал на коне по тропам Кордовы, о пушках, уже тогда имевшихся в изобилии у казар, не смогли развеять его сомнения. К Мервану, родственнику халифа, под чьим руководством войска потерпели бездарное поражение у стен Дербента, Юсуф всегда относился с презрением.

В юности он побывал в Царьграде, возненавидев этот город на всю жизнь. Его огромные храмы и дома, стадионы и статуи богов, православных монахов и соседствующих с ними язычников из охраны базилевса. Только Византии не отказывал вправе стоять наравне с арабскими мастерами правоверный мусульманин Юсуф. Прочие страны поклонников Исы, а тем более, язычники, годились лишь для рабского подчинения правоверным. Они могли поставлять наложниц и рабов, евнухов и телохранителей с отрезанными языками, но не больше. Дикари, язычники, не могут делать оружие лучше багдадских мастеров, известных всему миру. Своими высказываниями Юсуф надоел не только знакомым, но и халифу, отославшему его посланником в Уральское царство с единственным приказом – купить там пушки или мастеров, их делающих. На дерзкий вопрос Юсуфа, как быть, если пушки в Уральске не делают, халиф добавил, что опытный посланник обязан исполнить волю правителя любой ценой.

Вспоминая пожелание халифа, Юсуф через неделю отъезда из Киева прогуливался по набережной Камы, у стен старой крепости, разглядывая пушки, устроенные в бойницах. Он умел признавать свои ошибки и, под впечатлением увиденных чудес, не сомневался, что именно здесь производят ужасное оружие. Более того, он уже убедился, что уральцы свободно торгуют маленькими пушками, под названием ружья, из которых может стрелять один человек. К сожалению, ему ружьё не продали, объяснив законом, разрешающим продажу оружия только взрослым гражданам Уральского царства, за которых выступит поручителем уважаемый человек. Исключения могут быть по прямому указанию царя, подписывающему подобные разрешения дважды в году, для служилых казар и варягов, выслуживших право. Нарушение этого закона чревато лишением всего имущества и высылкой из царства, при условии возвращения оружия. В ином случае двадцать лет работы отбойным молотком на шахтах, не считая уплаты штрафа, в десять раз превышающего цену оружия, и так немалую.

Слабую надежду на получение такого разрешения араб не отбрасывал целиком, хотя не верил в неё. Ожидая приёма у министра, Юсуф начал принимать небольшие шаги, чтобы добыть оружие нелегальным путём. К его удивлению, в трёхсоттысячном городе практически отсутствовала преступность, в профессиональном понимании. Причём не только преступность, но и маргинальная составляющая любого общества, служившая питательной средой для преступников. За неделю араб не встретил ни одного нищего или попрошайки, ни одного пьяницы или наркомана, типичных персонажей любого южного города. Даже драки среди подростков, по наблюдению южанина, происходили невероятно редко, он увидел всего одну, больше напоминавшую поединок. Мальчишки дрались один на один, в кругу своих ровесников, подбадривавших ребят криками.

Попытки разобраться в этой странности не находили понимания у горожан. А посланник данов, усмехнувшись, пояснил, что подобное положение во всех уральских городах. Жители всю

жизнь поддерживают тесную связь со своим родом, соответственно ведут себя так, чтобы не опозорить своих родных, что считается тяжким грехом. Даже в чужом городке или селении уралец никогда не поступит против совести или закона, по Уральской правде, род за него в ответе. Пьянство уральцы считают болезнью, а не удалью, таких больных по решению рода отправляют в дальние селения, одних либо с семьёй, туда, где невозможно найти вино или брагу. Преступники, в зависимости от содеянного, либо получают возможность искупить вину, либо ссылаются на рудники, пока не выплатят виру. В любом случае, в столице и крупных городах проживать они больше не смогут. Больных, потерявших семью детей, калек размещают в монастырях, что содержат за свой счёт роды, богатые семьи и храмы. Для тех, кто потерял работу или ничего не умеет, находят мастеров для обучения либо подбирают работу. В любом уральском городе либо в других странах, где есть уральские представители, уралец, попавший в беду, всегда найдёт помощь у священника либо уральского старейшины. Для этих целей в каждом селении выделяется из налогов определённая сумма. А бездельники-чужаки, вне зависимости от наличия средств, в любом уральском городе не смогут протянуть долго, законы царства не позволяют бездельникам жить в селениях, с количеством жителей более тысячи человек. Неработающим уральцам, даже самым богатым, разрешено проживание исключительно в своих имениях, либо в небольших селениях.

При таком порядке в уральских городах араб потерял надежду на существование людей, нарушающих царские запреты, направив все усилия на предстоящую встречу с министром. Убедить его продать халифату пушки, ружья стало идефикс Юсуфа. Но чаяния посланника халифа не оправдались, граф Сысоев внимательно выслушал его пламенную речь, вежливо поинтересовался, как приняли араба в столице, после утвердительного ответа рекомендовал прийти через неделю, когда его просьба будет рассмотрена правительством. Эту неделю южанин не находил себе места, обошёл все оружейные лавки Уральска, побывал во всех книжных магазинах. Пытался попасть в оружейные мастерские, но даже частники никого не пускали в сборочные цеха. Завёл знакомство со служилыми казарами, подарив атаману-полусотнику довольно редкий кинжал настоящего багдадского мастера. Но сдерживал себя от каких-либо конкретных предложений, в ожидании аудиенции у министра.

Однако его ожиданиям не суждено сбыться, граф Сысоев, очень вежливо приняв посланника халифа, спокойно разъяснил причину отказа.

– К сожалению, сударь, – размеренно прохаживался министр по кабинету, – халифат ведёт войну с Византией и Персией, с этими странами Уральское царство связано мирными договорами и соглашениями поставки оружия, как раз тех самых пушек, о продаже которых вы просили. Именно поэтому уральцы не будут продавать оружие противникам упомянутых государств.

– Но, позвольте, два года на границе с Персией и Византией спокойно, – искренне удивился араб, – халифат ни с кем не воюет.

– Увы, неделю назад армия базилевса перешла границу халифата, а три дня назад персы атаковали ваши пограничные селения. – Министр не удержался от укола: – Газават, или священная война против неверных начинается с поражений халифата. Хотя, об этом последние дни сообщают во всех новостях, что по радио, что по визору. Простите, вы же не знаете уральского языка. Тогда предлагаю зайти в кабинет номер 123 на первом этаже, там вам выделят переводчика. Он с удовольствием перескажет все последние известия из Малой Азии. Сейчас я туда позвоню.

Недоверчивый Юсуф не поверил ни единому слову переводчика, подробно перечислившему захваченные ромеями и персами селения, считая это наветами иблиса. В консервативном уме араба не укладывалась возможность передачи сообщений и даже изображений на тысячи вёрст за секунды и минуты. Пока переводчик не сводил недоверчивого араба в телецентр, где продемонстрировал свежие теленовости, переданные из захваченных ромеями селений. Ромейский язык Юсуф понимал и лично выслушал интервью дух ромейских военачальников, хвастливо перечислявших свои достижения прямо в телекамеру. Всё оказалось больше чем правдой, халифат терпел поражение на всех фронтах, потеряв за неделю огромные пограничные территории.