Наследники тайн
Шрифт:
Ступины
В первой своей книге Илья Руднев будто из «забытого далека» высветил и четко проявил многие фамилии активных молодых горожан. За каждым именем человеческая судьба. Пожалуй, каждый достоин, чтобы о нем рассказали чуть больше. Многие личные истории выпали из памяти местного сообщества. О ком-то стало известно чуть больше, о других еще предстояло узнать. Неожиданный и малодостоверный рассказ пенсионерки Эмиры, извлеченные ею «скелеты из семейных кладовых» побудили нашего исследователя срочно приступить к поискам новых сведений о судьбе братьев Александра и Степана. Прежде предстояло развеять собственные сомнения в существовании, ранее не упоминаемого в краеведческих и исторических публикациях и литературе, большевика Александра Ступина. Хотелось глубже познать другие стороны местной истории.
В поле зрения, на слуху у молодых активистов города Туманова и одноименного района в шестидесятых и семидесятых годах остался сравнительно известным
Из архивов Товарищества Романовской льняной мануфактуры найдено очень немного. В списках рабочих и служащих 1915 года числились две женщины с одинаковой фамилией. Анна с одним взрослым членом семьи и Настасья Ивановна с двумя взрослыми и двумя детьми. Квартировались семьи Ступиных в домах разных хозяев правобережья.
Александр
Собранный архивный материал постепенно выстраивался и хронологически, и в смысловом порядке. Выяснилось, что Саша Ступин родился в 1886 году в деревне Мартыновской Тотемского уезда (Тарногский район) Вологодской губернии. Сын крестьянина бедняка. Отец и дед были великороссами. В своей автобиографии также сообщал, что при его шестилетнем возрасте (в 1892 году) отца осудили на двадцать лет каторжных работ. А в 1902 году отец попал в плен к японцам на острове Сахалин. Сегодня известно, что тогда на острове руками российских каторжан велась добыча угля.
С малолетства Шурка в рваной одежонке, наученный матерью, был обречен попрошайничать, просить милостыню и краюшку хлеба у чужих людей. У матери Анны было тогда трое детей. В надежде избавиться от нужды в 1901 году семья переехала в Романов-Богородск. Анна Ступина и пятнадцатилетний Саша поступили на фабрику «Торольма» (Товарищество Романовской льняной мануфактуры) Классена и ко. Шурик самостоятельно научился читать и писать. Со временем юный прядильщик стал принимать участие в подпольном кружке, нелегальных маевках и митингах. В 1912 году был участником протеста рабочих против Ленских расстрелов, трехнедельной забастовки. Ему поручали распространять среди рабочих легальную большевистскую газету «Звезда», которая организовала сбор денег среди рабочих на создание газеты «Правда». В связи с этим, как и многие ткачи-активисты, был рассчитан с фабрики. Два с половиной месяца отсидел в тюрьме и на четыре месяца жандармским управлением был препровожден в административную ссылку в село Молитовку Нижегородской губернии. Там, оказывается, также была льнопрядильная фабрика, которую в народе прозвали «Дунькина фабрика», поскольку на ней трудились в основном женщины. Через три месяца он ее покинул. Работал позже в Костроме, а «за удар помощника директора был уволен». Затем перебрался в Рыбное, где до 1914 года работал грузчиком в порту.
Мирная жизнь Российской империи завершалась, царизм готовился к победоносной недолгой войне с Германией. Трагические события в Сербии стали спусковым крючком для вступления России в войну против Германии. Начало боевых действий было успешным для Русской императорской армии.
Летом 1914 года двадцативосьмилетнего Александра призвали в царскую армию и направили воевать на Западный фронт. Известно, что служил он в пехоте рядовым стрелком. До 1917 года участвовал в многочисленных сражениях, рукопашном бое, получил ранение холодным оружием. Из партийных анкет и автобиографий об этом периоде его жизни известно очень мало. О службе в царской армии и войне записано несколько слов: «С 1914 года солдат, пехотинец в 443 Осовецком полку». На просторах интернета такого воинского подразделения нет. Есть 443-й Соснинский пехотный полк. Он сформирован в 1914 году в третьей очереди мобилизации.
Известна история опорной русской крепости Осовец на западе России тех времен вблизи границ Германии. В 1914 году ополченцы крепости сложили песню:
Там, где миру конец,Стоит крепость Осовец,Там страшнейшие болота,Немцам лезть в них неохота.Вражеская осада крепости началась в январе 1915 года. Мужество русских солдат, подвергнутых жестокой газовой атаке германских войск шестого августа того же года, поразило не только немцев, но и весь мир. Большинство личного состава 226-го Землянского полка погибло, а чудом оставшиеся в живых русские обратили в бегство наступавших немцев. Это сражение вошло в историю как «атака мертвецов».
В те времена многим полкам давали
Февральские революционные события и последующие действия Временного правительства привели к дальнейшему ослаблению боеспособности императорской армии. Все шло к ее реорганизации и демобилизации. Готовившееся летом 1917 года наступление 10-й армии на Западном фронте было сорвано в результате недовольства солдат, обсуждавших и не выполнявших приказы командиров. Большевики через своих агитаторов уже имели большое влияние на солдатские массы. Александр в своей автобиографии данные события назвал «крупным восстанием против наступления с убийством Линде и генерала», в котором он принимал активное участие. Из истории известно, что солдатский бунт выразился в убийстве 24–25 августа 1917 года комиссара Временного правительства Линде и царского генерала Гиршфельдта, двух офицеров и казаков.
Произошедшие события подробно описаны в книге Владислава Гончарова «1917. Разложение армии». Вот небольшие отрывки из книги для понимания тех событий, в которых участвовал Александр Ступин.
«В ту же ночь, 24 августа, мне лично из штаба [44-го армейского] корпуса было передано по телефону, что полки [111-й] пехотной дивизии, стоявшей на позиции у селения Духче в восемнадцати верстах от моего штаба, отказываются выполнять боевые приказы по укреплению позиции, что ими руководят несколько весьма зловредных агитаторов, которых надо изъять из ее рядов. На переданное требование выдать этих агитаторов солдаты 444-го пехотного полка ответили отказом. Надо их заставить выдать…
В десять часов утра мы прибыли в селение Духче, где нас ожидал начальник третьей пехотной дивизии генерал-лейтенант Гиршфельдт…
Около одиннадцати часов утра на автомобиле из города Луцка приехал комиссар фронта Ф. Ф. Линде. Это был совсем молодой человек. Манерой говорить с ясно слышным немецким акцентом, своим отлично сшитым френчем, галифе и сапогами с обмотками он мне напомнил самоуверенных юных немецких барончиков из прибалтийских провинций…
Командир полка стал вызывать людей по фамилиям. Он уже знал зачинщиков. Выходившие были смертельно бледны тою зеленоватою бледностью, которая показывает, что человек уже не в себе. Это были люди большею частью молодые, типичные горожане, может быть, рабочие, вернее люди без определенных занятий. Их набралось двадцать два человека.
– Это и все? – спросил Линде.
– Все, – коротко ответил командир полка.
Один из вызванных начал что-то говорить. Линде бросился к нему.
– Молчать! Сволочь! Негодяй! После поговоришь… Возьмите их, – сказал он сопровождавшему его казачьему офицеру…
Ко мне то и дело подходили офицеры 2-го Уманского полка и говорили:
– Уведите его. Дело плохо кончится. Солдаты сговариваются убить его. Они говорят, что он вовсе не комиссар, а немецкий шпион. Мы не справимся. Они и на казаков действуют. Посмотрите, что идет кругом…»
Следующий отрывок прямо указывает на полк, в котором служил Ступин.
«Но в это мгновение к Линде подошел командир полка. Он хотел еще более убедить его уехать.
– Уезжайте, – сказал он, – 443-й полк снялся с позиции и с оружием идет сюда. Он хочет с вами говорить…
В это время в лесу в направлении позиции раздалось несколько ружейных выстрелов. Ко мне подскочил взволнованный казачий офицер, начальник заставы, и растерянно доложил:
– Ваше превосходительство, пехота наступает на нас правильными цепями, в строгом порядке. Я приказал пулеметчикам открыть по ним огонь, но они отказались».
Сомневаться в достоверности письменно изображенных трагических событий Илья Антонович не мог, поскольку воспоминаниями делился очевидец – бывший царский офицер.
Вскоре одного из зачинщиков восстания – Александра – доверенные товарищи-фронтовики из солдатского комитета скрытно вместе с другими ранеными «провезли под бинтами на лазаретной линейке до ближайшей станции». Если генерал от Луцка до ставки в Могилеве добирался три дня, то солдатский эшелон с нездоровыми солдатами мог идти не одну неделю. По всей вероятности, погрузившись в санитарный поезд, Ступин не скоро прибыл на крупную узловую станцию Смоленск. Он был центром сортировки, лечения и эвакуации вышедших из строя фронтовиков и беженцев. Через некоторое время из одного из лазаретов выздоровевшего солдата направили для продолжения службы в ближайшее воинское подразделение.