Наследники Виннету

Май Карл Фридрих

— Что? — удивилась она.

— Давай, признавайся!

— Да? Ну, тогда слушай! Что ты скажешь о браке, в котором бедная, несчастная женщина не может даже взглянуть на своего мужа, поскольку тот при каждом ее взгляде полагает, что она должна сделать ему какое-нибудь признание?

— Эта бедная женщина вовсе не так несчастна, так как муж видит ее насквозь и угадывает все ее желания.

— Хм! Но вопреки этому она правда не знает, в чем должна ему признаться или сознаться. Но буду откровенна: предчувствия тебя не обманули, и теперь я обязана попросить у тебя прощения. Ведь я была не согласна с тобой.

— Не согласна?

— Да, я охотно

осталась бы там, наверху. Я не хотела уступать и считала, что освобождать наше место для этих нахалов было далеко не лучшим твоим решением.

— И сейчас тоже так считаешь?

— Да, так! — Душенька нахмурила брови, но тут же улыбнулась: — Но ты был прав! Останься мы там, это только усилило бы взаимную неприязнь. О спокойном просмотре манускриптов нечего было бы и думать! А теперь мы избавились от ссор.

— Значит, все же ты согласна со мной?

— Полностью. Где наш лагерь сегодня вечером?

— У северного рукава Ред-Ривер. Завтра мы доберемся до Соленой протоки этой реки, где стояла когда-то деревня кайова. Там давно уже все не так. Но мы все равно обойдем это место, чтобы исключить возможность встречи с кем-либо. Я предполагаю, что Вакон во главе молодых сиу придет к горе Виннету, как и Киктахан Шонка, ведущий старых воинов сиу к Темной Воде. Две враждебные группы одного племени столкнутся на чужой территории! Вот так и гибнет раса. Но этому нужно помешать.

Все произошло так, как я и говорил. Вечером мы достигли северного рукава Ред-Ривер и сделали привал. Любопытные сведения узнали мы во время разговора с Папперманом. Беседуя с Аштами, он сделал вывод, что Антоний Пэпер пытается добиться руки дочери. Мать наотрез ему отказала, и теперь он пользовался любой возможностью, чтобы отомстить.

Когда старик это рассказывал, я наблюдал за Молодым Орлом. Тот делал вид, будто ничего не слышал, ни один мускул на его лице не дрогнул. Но эта невозмутимость говорила больше, чем ярость и гнев.

Прежде чем мы легли спать, я описал спутникам тот путь, который я проделал когда-то, преследуя Сантэра. От лагеря кайова — на Рио-Пекос, потом вверх, к Темной Воде. От места нашего привала шла более короткая дорога туда. Если мы отправимся по ней, то сразу сможем свернуть на запад, оставив в стороне Соленую протоку. В те давние времена я выбрал длинную дорогу только потому, что по ней двинулся Сантэр, которого я догонял. Теперь я предоставил моим спутникам самим выбрать один из маршрутов. Они выбрали короткий.

Территория, которую мы пересекали, была пустынной и безводной. Ни деревца, ни кустика, ни стебелька, только камни и скалы. В полдень вдалеке замаячила фигура всадника. Он двигался навстречу. Почему он не спрятался за холм? Почему не боялся показаться нам на глаза? Он ведь не мог издали узнать, кто мы. Любой опытный воин подождал бы, пока мы приблизимся. А может, старые времена миновали и соблюдать осторожность нынче не в правилах?

Это был индеец. Человек этот, уже в годах, был одет в пестрое покрывало. Длинные черные волосы спадали ему на спину. Голову покрывала шляпа, сплетенная из волокон агавы 36 . Из-за пояса виднелся нож, из-за плеча — легкое ружье. Его лошадь, похоже, была породистых кровей, в посадке всадника чувствовалось достоинство, как, в общем-то, и подобает истинному индейцу. Лицо, разумеется лишенное растительности, показалось мне знакомым; только я не сразу понял, откуда. Серьезный взгляд его широко

открытых глаз, очень напоминавших глаза Ншо-Чи, вдруг подсказал мне, где и когда я виделся с этим индейцем… В тот же миг и он узнал меня. Щеки воина порозовели, как у юной девушки, которую любая неожиданность вгоняет в краску. Он силился скрыть это, но не смог к тому же я ничем не выдал, что узнал его.

36

Агава (гр. agauos — достойный удивления) — род растений семейства агавовых; распространены в Мексике и на Юге США. Листья многих сортов агавы дают волокно для грубых тканей и веревки, а в Мексике из сладкого сока изготовляют алкогольный напиток — пульке.

Теперь я понял, почему он вопреки здравому смыслу, не остался в укрытии, а поскакал прямо к нам. Он выглядел смущенным и даже забыл о приветствии. Тем временем Папперман, ехавший во главе отряда, задал вопрос в своей излюбленной манере англо-индейско-испанской тарабарщины:

— Мы приветствуем нашего красного брата. Это дорога на Па-Виконте?

— Я из племени кайова, — ответил индеец на сносном английском. — «Па-Виконте» — слово из языка сиу, и я не знаю его. Эта дорога ведет к озеру. Моим братьям нужно туда?

— Да.

— Тогда я хочу предупредить их, — оживился индеец.

— А что случилось?

— То, что вы называете Па-Виконте, по-нашему означает Вода Смерти. Если вы поскачете туда, озеро может погубить вас.

Голос кайова напоминал голос женщины, пытавшейся говорить как мужчина.

— Почему ты угрожаешь нам смертью? — обратился к нему старый охотник.

— Я не угрожаю, а предупреждаю, — возразил краснокожий.

— Это одно и то же. Нам нужно знать причину! Мы твои друзья.

— Это все слова. Я не знаю тебя.

— Меня зовут Макш Папперман, и вот уже сорок лет я вестмен. Те двое джентльменов — Гарриман и Зебулон Энтерсы. Вот тот, третий джентльмен — мистер Бартон, а леди, что стоит здесь, — миссис Бартон, его жена. Рядом со мной — наш красный брат, сын апачей. Зовут его Молодой Орел.

Кайова окинул нас испытующим взором в той последовательности, в которой нас представили. Когда он взглянул на меня, то сразу опустил глаза. Моей жене он уделил больше времени. Потом, подъехав ближе к Молодому Орлу, он спросил:

— У нас рассказывают о Молодом Орле из племени Виннету. Говорят, он даже его родственник. Может, это о тебе ходит такая добрая молва?

— Молодой Орел — это я, — простодушно ответил наш спутник.

— Ты получил свое имя еще ребенком, потому что поймал большого орла и заставил его перенести тебя по воздуху из гнезда на землю. Это правда?

— Правда.

— Тогда вот тебе моя рука. Я вижу звезду «Виннету» на твоей груди. Я тоже «Виннету», но не показываю это каждому встречному. Смотри! Ты мне веришь?

Он распахнул куртку, и нашим взглядам открылась двенадцатиконечная звезда.

— Я доверяю тебе, — ответил Молодой Орел.

— Тогда позволь мне быть вашим проводником! Я ждал вас.

— Ты? Нас? — удивился апач. — Не может быть!

— Не только может быть, но так и есть. Поверь мне.

Молодой Орел, казалось, был сбит с толку. Перед ним был представитель враждебных кайова. Звезда могла маскировать дурные намерения. Я уловил его молниеносный, вопросительный взгляд и тайно дал согласие, опустив веки. Тогда Молодой Орел решился: