Наследники. Покорители Стихий
Шрифт:
Гарри непроизвольно хмыкнул, надо отдать должное — сомнительные шуточки крёстного несколько разряжали обстановку. Они взвалили руки профессора себе на плечи и медленно поволокли его к замку, не решившись применять магию, ведь Снейп уже находился под Сонным заклятием.
Гарри догадывался, что произошло. Скорее всего, самое страшное — брат Кристины умер. Эта мысль заставила сердце сжаться, и ненависть к злобному профессору зельеваренья поблекла и отодвинулась на второй план, медленно давая дорогу сочувствию, пустившему корни в его душе — с этих пор отношение Гарри к профессору Снейпу стало незаметно меняться.
Гарри и Сириус, пыхтя и увязая
— О боже! Северус! — Ральф оторопело смотрел на бесчувственного алхимика.
— Мы нашли его у Запретного леса, — пояснил Сириус, — Снейп явно не в себе — вцепился в Гарри, чуть не задушил, пришлось его отключить.
— Он принял меня за сына, — тихо вставил юноша.
— Ясно… — прошептал Ральф, горько покачав головой. — Значит, уже узнал …
— Профессор Ральф, это правда, что… что брат Кристины умер?
— Да… — глаза Ральфа потемнели под сдвинутыми бровями, в них отразилась боль. — Мальчик находился в коме, ночью началась агония, сегодня вечером он умер, — профессор подставил своё плечо вместо Гарри и подхватил безвольную руку Снейпа. — Я собирался сообщить Северусу, но как вижу, он уже всё узнал сам…
— Нужно отвести его в кабинет к Дамблдору, пока нас никто не увидел, — заметил Сириус, оглядываясь по сторонам. Его чуткому уху почудился какой-то шорох за портьерами в холле.
— Вы правы, — кивнул Джон. — Гарри, найди Кристину, я думаю, она ещё не в курсе, поэтому просто попроси её зайти к директору, ничего не объясняя. Я предупрежу горгулью, чтобы она пропустила мисс Равенкло.
— Хорошо, — юноша с тяжёлым сердцем отправился выполнять поручение. Ведь Кристина ещё надеялась, и в последние дни чуть-чуть повеселела, упоминая о каком-то новом лекарстве…
Гарри вошёл в гриффиндорскую гостиную, и споткнулся о свет, шум и многолюдность. Было тепло и уютно: ярко горели факелы, потрескивал камин, звенели голоса, раздавался весёлый смех — это резануло диссонансом по сравнению со скорбной и тревожной темнотой царившей сейчас в душе у Гарри. Юноша поёжился, и ему захотелось заставить всех замолчать, разогнать по комнатам, чтоб неуместное веселье утихло. Но разве гриффиндорцы виноваты в произошедшем и в том, что ещё может произойти? Отчего же им лишаться славных вечеров у любимого камина?..
Кристина, Рон и Гермиона сидели за маленьким колченогим столиком в углу, у окна. Чтобы он не шатался, под ножку всегда что-нибудь подкладывали. Сейчас там торчал смятый и свёрнутый черновик последнего эссе Рона по растительным ядам, безжалостно забракованного Гермионой. Рон и Гермиона играли в шахматы, а Кристина, примостившись на подлокотнике ронова кресла, наблюдала за игрой. Оба играющих полыхали одинаковым фирменным гриффиндорским цветом: Рон краснел от удовольствия — он выигрывал подряд пятую партию и шёл на рекорд, а щёки Гермионы пылали от досады и напряжения. Кристина подзадоривала попеременно то одного, то другую и улыбалась их возбуждённым откликам действительно настоящей улыбкой,
— Кристина…
— Гарри!!! — начала Гермиона, кипя праведным гневом, и осеклась, взглянув на выражение его лица. — Что случилось?
— Кристина, тебя хочет видеть Дамблдор, — тихо сказал Гарри.
— Да? — её глаза мгновенно погрустнели, приобретя оттенок серого стылого неба, взгляд стал тревожным.
— Что случилось? — повторил вопрос Гермионы Рон.
— В общем… иди к директору, Кристина, — вздохнув, продолжил Гарри. — Это касается твоего отца… он неважно себя чувствует…
— И Дамблдор зовёт меня? — переспросила девушка.
— Да. Он ждёт тебя, и горгулья предупреждена…
— Микки! — Кристина вскочила на ноги. — С ним… что с ним? — Гарри не смотрел на подругу, — он…? — юноша кивнул, не поднимая глаз. — О, нет!!!
— Кристина, держись! Мы с тобой! — Гермиона подалась вперёд.
— Я пойду, — деревянным голосом выговорила Кристина и, сорвавшись с места, выбежала из гостиной.
— Гарри? — Рон и Гермиона смотрели на друга, ожидая объяснений.
— Брат Кристины умер сегодня вечером, — Гарри продолжал стоять у стола, тупо глядя на застывшие на доске шахматные фигуры. — Мы с Сириусом наткнулись на Снейпа у Запретного леса, он был сам не свой — бормотал что-то, схватил меня с такой силой, словно собирался вытрясти душу, а потом… назвал именем сына и стал просить прощения за то, что не смог спасти…
— О, Мерлин! — Гермиона в ужасе прикрыла рот рукой.
— Я должен быть с Крис, — твердо сказал Рон, преодолев оцепенение.
— Ты ничем не поможешь, — устало отозвался Гарри. — Там Дамблдор, профессор Ральф и её отец… тебя просто выставят за дверь.
— Наплевать! — глаза Рона засветились решимостью, — сейчас ей чертовски плохо и, значит, нужна моя поддержка! — юноша выбрался из-за стола, чуть не опрокинув шахматы, и рванул следом за Кристиной.
Гарри опустился в освободившееся кресло, глаза всё так же, не отрываясь, смотрели на чёрно-белую доску, пальцы принялись машинально крутить одну из фигурок. Гермиона знала эту его привычку столько, сколько знала его самого — когда Гарри нервничал, злился, волновался или глубоко задумывался, пальцы сами собой нащупывали какой-нибудь предмет и начинали его теребить, не переставая. Он ощипывал и ломал перья, постоянно крутил в пальцах кнаты, завязывал узелки на попадавшихся под руку верёвочках. Будучи первый раз в гостях у неё дома, Гарри умудрился превратить бахрому на парадной скатерти в узелковое письмо инков. Гермиона улыбнулась про себя забавному воспоминанию, всегда вызывающему у неё чувство щемящей нежности, и положила ладошку поверх его нервно дёргающихся пальцев. Гарри вздрогнул и поднял глаза на девушку, та же безотчётная нежность засветилась в них. С тихим стуком фигурка упала на пол, закатившись под кресло. Гарри сжал руку Гермионы в ладонях и стал осторожно поглаживать её пальцы. Они долго сидели так, молча глядя в глаза друг другу, благо столик стоял в стороне от камина и ярких факелов, и другие гриффиндорцы не обращали на них внимания.