Наследники
Шрифт:
– Вот гаденыш, – бормотал Петр Андреевич, наклоняясь, чтобы нацепить на ступню слетевший шлепанец. Когда он поднял голову, Эдуард стоял прямо перед ним, с перекошенным от ярости лицом.
– Не дури, сы…
Договорить мужчина не успел – кулак Эда уже летел ему в лицо. Лопнула бровь, заливая кровью обвислую щеку Петра Андреевича. Издав хрюкающий звук, толстяк рухнул, ударившись затылком об угол ящика, на котором он еще минуту назад сидел.
От этого гулкого звука Алекс, до этого в безмолвном испуге взирающий на схватку,
Тяжело и прерывисто дыша, Эдуард навис над отцом, тучное тело которого распласталось посреди гаража. Глаза лежащего были широко раскрыты, в них застыло искреннее недоумение. Из-под головы медленно расплывалось темное пятно крови, превращая пыль в жидкую кашу.
Алекс опасливо приблизился к телу мужчины, наклонился, всматриваясь в его стекленеющие глаза. Потом, бледнея, повернулся к замершему Эдуарду:
– Ты его убил, бро…
Последний из друзей
Когда раздался звонок в дверь, Марина находилась на втором этаже. Видеофон располагался в холле, и она позвала сиделку, которая поливала цветы:
– Лена, посмотри, пожалуйста, кто к нам пожаловал!
– Конечно, Марина Андреевна.
Пока сиделка торопливо спускалась по ступенькам, Марина отодвинула занавеску, с беспокойством глядя на стальные ворота.
«Нежелательно, чтобы Сацивин приехал в отсутствие мамы», – озабоченно подумала она.
Этот скользкий тип звонил накануне, предупредив, что заедет за всеми необходимыми документами на собственность отца.
Спустя несколько секунд раздался громкий голос Елены:
– Марина Андреевна, это Суриков! Сказал, что договаривался с Бэллой Альбертовной о визите!
– Впусти его! – распорядилась Марина, направляя коляску в сторону лестницы. С губ Протасовой-младшей сорвался вздох облегчения. Сергей Михайлович Суриков возглавлял Союз писателей России, и он был частым гостем в их доме. Энергичный, подтянутый, с гордой спортивной осанкой, он максимум тянул на шестьдесят пять, и мало кто верил, что в прошлом году ветеран отметил восемьдесят шестой год. Волевое лицо пожилого мужчины всегда излучало непоколебимую уверенность, удивительным образом гармонирующую с олимпийским спокойствием. Он был одним из немногих, даже, пожалуй, единственным, кому семья Протасовых доверяла полностью и безгранично.
– Мариночка!
Суриков мягко обнял ее, и женщина уловила исходящий от него тонкий аромат одеколона.
– Я так рада вас видеть, Сергей Михайлович, – сказала Марина, и голос ее дрогнул.
– А где мама?
– Она у адвоката. Должна скоро вернуться… Давайте пройдем в гостиную! Чаю?
– Не откажусь, – согласился Суриков.
Марина кивнула застывшей в дверях сиделке, и та бесшумно умчалась на кухню.
Зайдя в просторное помещение, Сергей Михайлович сел за стол, сложив перед собой крупные руки с выпуклыми венами.
– Рассказывай, –
С трудом сдерживая слезы, та в общих чертах передала суть происшедшего у нотариуса. Когда Протасова закончила, он некоторое время сидел неподвижно, хмуро глядя перед собой.
– Андрей не мог так поступить, – наконец сказал ветеран, поднимая глаза. Они пылали решимостью и негодованием. – Он любил вас! И всегда с теплотой отзывался о вас, поэтому и я ни на секунду не сомневаюсь, что все это подстроено!
– Мы тоже. Но… судя по документам, все сделано по закону, – с горечью вздохнула Марина.
Елена принесла чай и вазочку с конфетами, поставив перед пожилым мужчиной.
– Такое нельзя спускать с рук, – отрезал Сергей Михайлович. Он даже не посмотрел на чай. – Что собой представляет адвокат, к которому вы решили обратиться?
– Это Артемий Павлов. Папа был знаком с ним и всегда с уважением отзывался, когда вспоминал.
– Ну Павлов – это Павлов, – закивал Суриков, и в его голосе зазвучали нотки уважения. – За него само имя говорит, первоклассный адвокат! Но даже если Бэлла Альбертовна и Павлов договорятся и заключат соглашение, мы тоже не должны сидеть сложа руки!
В холле послышалась какая-то возня, и он умолк, видя, как вытянулось лицо Марины. В комнату заглянула взволнованная Елена:
– Марина Андреевна, там этот… Руслан Сацивин пришел!
Суриков сдвинул брови, поднимаясь из-за стола:
– Он что, своими ключами дверь открыл?!
– Своими, – с беспомощным видом ответила Протасова-младшая. – Понимаете, этот дом… он уже не наш. Мы с мамой можем только пользоваться…
– Доброго всем здравия! – воскликнул Сацивин, позвякивая связкой ключей в руке. – Какие люди! Сергей Михайлович, необычайно рад вас видеть!
Он протянул свою пухлую руку ветерану, но тот ее проигнорировал, мрачно взирая на незваного гостя. Сацивина это, впрочем, совершенно не обескуражило, и он переключил свое внимание на Марину:
– Ладно, перейдем к делу. Бэлла Альбертовна дома?
– Нет.
– Я предупредил ее, что заеду за бумагами.
– Мы помним, – сухо отозвалась Марина и опустила руки на колеса коляски. Подъехала к комоду, где в полиэтиленовом пакете лежала стопка документов.
– Погоди, Марина. Что это за бумаги? – подал голос Суриков.
– Вас это не касается, – ответил Сацивин, шагнув к Протасовой-младшей. – Пейте свой чай, Сергей Михайлович, пока он не остыл.
– Я обойдусь без ваших советов, – отрезал ветеран.
– Все в порядке, – с тоской в голосе сказала Марина. – Не нужно устраивать ссоры, прошу вас.
На скулах Сурикова заиграли желваки, и Сацивин это заметил.
– Не сотрите себе зубы, уважаемый, – хмыкнул он и с издевательской улыбкой забрал пакет с документами. – Надеюсь, там все?
– Все, – холодно ответила Марина.