Наследство черной вдовы
Шрифт:
— Убью, — мрачно пообещала я сама себе, вставая с кровати и растирая руки, ноги и спину. В душе бушевал ураган эмоций: страх смешал с недовольством, раздражение — с любопытством. А еще хотелось собственными холеными руками попробовать придушить того, кто посмел нарушить сон моего сиятельства. В общем, в коридоре я оказалась, пылая жаждой мщения.
— Ронара, идите к себе, — Лоран, как будто дежурил у моей двери, появился мгновенно, перегородил дорогу: губы сжаты, глаза недовольно сверкают, одет по-дорожному. Он что, не раздевался еще? — Солдаты сами со всем разберутся.
Я
— Ронара!
Я прищурилась:
— Вы же врач, нет? Так почему вы…
Вой повторился. Да что там вообще происходит?!
Оттолкнув не ожидавшего от меня такой прыти Лорана, я метнулась к ограждению: спускаться не стану, надо же понять…
Наверху шары горели слабо, коридор был практически полностью погружен в полумрак. А вот внизу, в общем зале, все освещалось намного лучше. Пятеро стражников и Шарон окружили метавшееся в их кольце непонятное существо: высокое, сгорбленное, покрытое шерстью, оно пыталось вырваться, угрожающе шипело и изредка бросалось на мою охрану.
— Нестабильный оборотень опасен, ронара. Идите в свою комнату.
Лоран стоял за спиной, буквально дышал в затылок, четко проговаривая каждое слово, и от звука его голоса, немного хрипловатого, будто сильно натруженного, у меня бегали по телу мурашки не хуже, чем от воя оборотня. Да что там мурашки. Казалось, что каждый волосок на теле вставал дыбом, едва я слышала этот голос, причем так близко ко мне.
— Отойдите, — я заставила себя говорить спокойно, с безразличием. — Вы нарушаете мое личное пространство. Лоран!
Только после оклика он повиновался. Послышались шаги. Я считала. Один, два, три. Встал. Что ж, хоть так. Я повернулась и, стараясь держать дистанцию между мной и Лораном, направилась в свою комнату. Нестабильный оборотень. Боже, куда я попала…
В комнате я, закрыв дверь на защелку, обессиленно привалилась к стене. Вот и пойми, кто опасней: непонятный оборотень, воющий внизу, или сгорающий от страсти артар наверху. Селенира, ты трусливо сбежала, а я теперь понятия не имею, как выпутаться из этой ситуации!
Глава 11
Остаток ночи прошел спокойно. Вой скоро затих, спать ничего не мешало. Я гнала от себя мысли о дальнейшей судьбе оборотня. Утром выяснилось, что солдаты связали его и уложили спать в кладовке.
— Пить меньше надо, особенно в полнолуние, — ворчал Шарон, спускаясь вместе со мной в общий зал.
Там нас уже ждал сюрприз, по мне, не особо приятный: за завтраком к нам присоединились новые клиенты хозяина двора. Высокий красивый сероглазый блондин и холеная, явно посвящавшая все свободное время за собой любимой голубоглазая брюнетка как будто сошли с земных глянцевых журналов, если, конечно, делать скидку на их наряды. Длинному закрытому ярко-изумрудному платью и выглядывавшим из-под него кожаным туфлям в тон явно не хватало боа на плечи, а молочного цвета рубашке под зеленым камзолом — золотых иди платиновых запонок. Одинаковые приторные улыбки и фамильное сходство между вновь прибывшими давали понять, что перед нами брат и сестра.
— Ронар, ронара, — мужчина целенаправленно подошел к нашему столику, ведя
«И как ему плохо не стало от такой приторности в улыбке», — думала я, краем глаза наблюдая за Лораном. Ему новенькие пришлись не по душе. В блондине он сразу почувствовал соперника и заиграл желваками. Из глаз разве что молнии не сыпались.
Шарон между тем успел завязать светскую беседу с вновь прибывшими и даже выяснил, что блондина зовут Нарон, а его сестру — Карина. Они оба явно что-то скрывали и попали сюда далеко не случайно, решила я про себя, слишком искусственно вели себя, будто играли навязанные им роли.
Поддерживать ни к чему не обязывающую беседу я не умела — на Земле считала себя глубоким интровертом и общалась по своей воле только с матерью, а вынужденно — с коллегами и детьми. Поэтому Шарон отдувался за нас двоих, демонстрируя навыки светского общения. Я же ела молча. Хлеб, мясо, сыр, колбаски, мед, морс — еда была незамысловатой, но сытной. Вряд ли ее хватило бы до ужина, но полдня точно можно было не заботиться о пропитании.
Уйдя в свои мысли, я пропустила, каким образом Нарон и Карина навязались к нам в спутники, а потому была просто поставлена перед фактом: дальше в «моей» карете мы едем уже втроем: я, служанка и Карина.
Новая попутчица оказалась не в меру болтливой. Она пыталась меня расшевелить разговорами о погоде, вопросами о столице, в которой собиралась побывать впервые, об императорском дворе и современной моде. Я отвечала односложно или кивала. Девушка мне не нравилась. Чувствовалась в ней фальшь. Карина лебезила и заискивала передо мной, но при этом один или два раза я ловила с ее стороны взгляды, полные отчаянной злобы. Привычка отсеивать лишнее, выработанная во время работы в школе, помогала не заострять внимание на болтовне спутницы. Ехала бы я одна, уже давно открыла бы книгу. А тут и невежливо, и вопросы возникнут: с чего это образованной, грамотной герцогине по очередному кругу изучать мифы и легенды своего мира?
К обеду от постоянной трескотни Карины у меня разболелась голова. Вслед за ней начал возмущаться желудок, напоминая, что времени прошло немало, и пора бы его накормить. Потом к горлу подкатила тошнота. Через несколько минут меня рвало у обочины дороги всем съеденным завтраком.
— Укачало, — пожала я плечами в ответ на встревоженный взгляд Шарона, когда все закончилось.
Обеспокоенность Лорана я проигнорировала, Нарону на его «сладкую» улыбку ответила хмурым взглядом и вернулась в карету.
Дальше ехали молча. Карина пару раз пыталась что-то сказать, но каждый раз вовремя прикусывала язык. Я пила воду из фляги и мечтала об очередном постоялом дворе. Настроение из отвратного переползло к отметке: «убью всех и жалеть не буду».
Когда, наконец, Шарон дал приказ останавливаться, я с трудом сдержалась, чтобы не выскочить из кареты самостоятельно.
— Селенира, — отвел меня в сторону Шарон, едва мы зашли в общий зал, — нельзя так открыто выказывать недоверие нашим спутникам.