Наследство Лэндоверов
Шрифт:
— Корнуолльцы большие любители пирогов, — проговорила Гвенни с противоположного конца стола. — Я посчитала своим долгом соблюсти старинные обычаи… невзирая на цену.
В галерее играли музыканты. Глянув в ту сторону, я поняла, что никогда не забуду ту роковую минуту, когда Гвенни увидела меня и Яго. Тогда она дико вскрикнула и, ухватившись за прогнившие перила, упала.
Гвенни подошла ко мне. — Хорошо играют, правда? Они запросили большой гонорар, но я не жалею, ибо лучше них никого не найдешь.
— О, да. Играют очень хорошо.
Она глянула в сторону галереи.
— А перила
— Да, — ответила я. — Ты о неизъеденньгх древесным червем перилах.
— Найти было очень нелегко. Знаешь, сколько пришлось отвалить за это?
— Груду пенни, наверное.
Я была слишком раздражена, чтобы быть с ней вежливой, но она только кивнула в ответ, не уловив злой иронии моих слов.
Да, я хорошо понимала Поля. Пыталась представить себе, как они живут под одной крышей. В какой-то момент я почувствовала, что мне становится его жалко, а жалость я никак не имела права допускать в свое сердце. Я должна была постоянно помнить о том, что он добро вольно согласился на ту сделку и не заслуживает сочувствия, ибо просто расплачивается за свои ошибки.
Кузина Мэри давала обед на День подарков [15] . Среди прочих гостей были и Лэндоверы. Разговор не выходил за общие темы, и между Полем и Гвенни вроде бы не было никаких трений. Яго, как всегда, много шутил и всех веселил, словом, был душой всего вечера. Я лишний раз убедилась в том, что всегда полезно иметь такого человека на подобных приемах.
Он заявил, что намерен освоить какую-то машину, специально изобретенную для того, чтобы облегчить фермерский труд. Для этого после Нового года поедет в Лондон. Когда нам выпала минутка спокойно поговорить наедине, я выразила свое удивление тем, что он проявляет такой интерес к сельскому хозяйству.
15
День, когда по английскому обычаю слуги, письмоносцы, посыльные получают подарки.
— Меня страшно взволновала эта идея. Почему бы вам не навестить сестру? Мы могли бы поехать вместе.
— Боюсь, в этот раз вам придется поехать одному.
— Мне будет вас не хватать. Без вас путешествие уже будет не то.
— Ничего, полагаю, вы позаботитесь о том, чтобы не скучать в дороге.
Когда гости разошлись, кузина Мэри со вздохом проговорила:
— Все, хватит. Не люблю я все эти официальные приемы. Часто думаю, что за жизнь течет в Лэндовере? Гвенни явно не подарок. А Яго? Видите ли, едет в Лондон узнавать насчет машины! Насчет женщин он едет узнавать, это ясно. Должно быть, ему наскучила та… из Плимута.
— Кузина Мэри, как это цинично с вашей стороны! Может быть, он действительно едет узнавать насчет машины.
— Я видела лицо его брата, когда он говорил про свою машину. «Как же! За машиной он едет!» —
— По крайней мере, — сказала я, — Яго умеет радоваться жизни.
— Да уж, такой человек предпочитает сваливать бремя на чужие плечи.
Пожелав кузине Мэри спокойной ночи, я ушла в свою комнату, где весь остаток вечера провела в глубоких раздумьях. Под конец я решила, что начну готовиться к отъезду, если это, конечно, не сильно огорчит кузину Мэри.
Наступил Новый год. У нас задули особенно сильные в ту пору юго-западные ветры, которые повалили несколько деревьев. Вскоре ветер переменился на северный. Небо затянулось снежными облаками. Дом продувало насквозь, и даже разожженные на полную мощь камины не могли удержать тепло. Мы с кузиной Мэри отчаянно мерзли.
Я получила от Оливии письмо, и оно меня очень встревожило. Прочитав его, я сразу вспомнила то, о чем мне говорила Рози.
«Милая Кэролайн!
Я все время о тебе думаю. Мне понравилось твое описание Рождества, как вы пели гимны и гуляли на святках. Наверное, было ужасно весело. Благодарить, конечно же, нужно Яго Лэндовера! Какой он замечательный юноша!
А у меня для тебя новости. У меня будет второй маленький. Рано, да?.. Может быть, слишком рано. Но я жду с нетерпением. С Оливией все хорошо: здорова, набирает вес и уже такая смышленая! Как бы мне хотелось, чтобы ты ее увидела.
Кэролайн, я очень хочу, чтобы ты приехала. Читать твои письма очень приятно, но это все оке не совсем то, правда? Я хочу поговорить с тобой про все. Мне так много нужно сказать тебе. А писать… это не то. Прошу тебя, приезжай! У меня такое предчувствие, что я скоро тебя увижу. Просто сильно соскучилась, наверное. Мисс Белл добрая женщина, но разве с ней поговоришь? Ты меня понимаешь. Мне хочется поговорить именно с тобой.
Ребенка жду в июне. Да, я знаю, что получится всего год после рождения Оливии. Рановато… А беременность отгораживает от общества и от людей. Ты понимаешь, что я имею в виду.
Пожалуйста, Кэролайн, приезжай.
И продолжай писать. Надеюсь, в своем следующем письме ты сообщишь о том, что собираешься приехать.
Твоя любящая сестра, которая очень в тебе нуждается.
Оливия».
Я читала и перечитывала это письмо. В нем был какой-то подтекст. Будто крик о помощи…
— Что случилось, Кэролайн? — спросила на следующее утро кузина Мэри.
— Случилось?
— Ты какая-то задумчивая, вся в себе. Что-то случилось, да?
От кузины Мэри ничего невозможно было скрыть.
— Письмо от Оливии. Не знаю… но мне кажется, что это крик о помощи.
— О помощи? В каком смысле?
— Не знаю. В июне она ждет второго ребенка.
— В июне? А сколько сейчас первому? Года еще нет. Ох, как рано…