Наследство одной ведьмы

Марченко Андрей Михайлович

Конечно же мы его. — что за вопрос.

В конце концов добро должно побеждать зло. Хоть иногда, хоть в книгах. Я не уверен, что я есть апофеоз добран, но уж поверьте — многим лучше вервольфа.

И еще, чуть не самое главное — если бы мы, а не он остались на холодных рельсах заштатного вокзала, то этих строк не было.

А может быть и читателей было бы поменьше.

Мы победили — это так, но черт возьми, это была нелегкая победа.

И я должен сказать о ней хоть немного.

Мы были с Василисой вместе, как в старой доброй

венчальной формулировке: В горе и в радости. Жаль, что радостей нам выпадало немного.

Но ведь выпадали же.

* * *

Я так и не понял, кто на кого охотился. Думаю, оборотень ждал нас, и вел нашу пару как только мы спрыгнули с перрона. Но напал на нас только тогда, когда был уверен, что никто не придет к нам на помощь.

Тьма меж рельсами обрела форму, оторвалась от земли, обросла мускулами напряглась.

Бросилась на нас.

Щелкнул спуск, стрела пронеслась — но слишком высоко.

Василиса отбросила бесполезный уже арбалет, и когда вервольф был близко, огрела его колом как дубиной, по башке. Тот отскочил, помотал головой и бросился опять, открыв пасть.

Василиса опять среагировала, но не так как надо кол попал в рот вовкулаку боком. Челюсти сошлись, осина затрещала, полетела щепа — оборотень. То ли на него так действовала осина, то ли просто рот занозил.

Теперь Василиса была безоружна.

Вовкулак расплевался осиной и теперь двинулся на Василису. Она могла только тихонько пятиться.

— Беги, крикнул я ей, беги.

Она будто вросла в землю. Зато на нее рванул оборотень.

Я сделал то что мог — подставил подножку. Он растянулся, окрасил рельсы кровью. В свете луны она казалась черной. Или действительно была таковой?

Но оборотень поднялся. Пригнувшись, пошел на Василису, пригнулся для прыжка…

Прыгнул!

Казалось — еще чуть и когти вопьются в тело, зубы в шею, казалось Василисе осталось жить ровно столько, сколь займет этот полет.

Но когда оборотень был в высшей точке прыжка, что-то громыхнуло и его смело с траектории прыжка.

Он прокатился кубарем, смог подняться на четыре лапы. Его морду заливала кровь — но это была кровь не из разбитого носа, теперь она хлестала ручьями.

Вервольф будто был еще силен, будто приготовился к еще одному прыжку, но вдруг часто задышал и упал на бок.

Из тени пакгаузов выходил…

— Рагволд… — прошептала Василиса.

— Борис… — отозвался я.

Он прошел мимо нас, встал над поверженным противником и его пушка громыхнула еще три раза. После чего он откинул стволы, выбросил гильзы вложил четыре новых патрона. И держа пистолет наготове проверил вовкулака:

— Exitium… Porro non quo…

Я не знал латынь, но перевод не понадобился даже мне. Вовкулак умер во второй раз — и теперь, похоже навсегда…

— А ты неплохо дралась — заметил я Василисе.

— Думаешь?

— Уверен, только на будущее: кол все же оружие колющего действия. Возможно — ударного. Никак

не рубящего.

— Я, — начал он, — удивляюсь вашей то ли смелости то ли глупости. Сам не люблю ходить на вервольфа даже с пистолетом, а вы только с колом… Мои аплодисменты.

Он вернул пистолет на пояс и повернулся к нам.

— Ну что пошли?

— А это? — указал я на тело.

— Уже не воскреснет. Это уж поверьте мне.

— И не будете заметать следы?

— Да ну, надо же о чем-то писать в газетах. Я даже серебро выковыривать не буду.

* * *

— Простите, что опоздал. — сказал он уже в машине. — Не стоило мне вас оставлять — я не думал, что вы будете расторопней меня.

На сей раз я оказался расторопней их обоих и занял место рядом с водителем, я боялся, правда, что водитель нужен этой карете лишь для проформы и они оба сядут на заднее сиденье. Но все оказалось иначе.

— К тому же, — продолжал ротмистр, — с моей каретой произошла сущая нелепица — я оставил ее в одной деревне, и на нее позарилась местная молодежь. Угнать конечно, не угнали, и даже в салон не залезли — тут слово надо знать заповедное. Но колеса все же сняли. Я попытался отыграть пространство временем, но увы, заплутал, стукнулся о барьер Минковского, три недели провел среди древних кельтов… Впрочем, вряд ли это вам интересно.

Может в иной момент я бы и поинтересовался судьбой древних кельтов, но тогда меня интересовал другой вопрос:

— Вы были в деревне?

— В Хмырово?

— Ну да.

— Был, не стану отрицать. Я хотел изъять сундук до того как вы до него доберетесь. Но я вышел раньше вас, а вернулся позже… Проводник — все же великое дело. Бабушка-колдунья была под нашим наблюденьем, но она была человеком, и на свой дом и место жительства наложила заклинание, чтоб нежить не смогла достать. Посему мы не стали его изымать. Но вот такой вариант, что нежить с помощью обмана человека извлечет. Только объясните мне все же, что вас выгнало в путь? Отчего мы с вами так часто встречаемся?

Мы ему рассказали все — не было никакого смысла что-то скрывать. Василиса рассказывала быстро, цветисто и сбиваясь. Я дополнял короткими фразами.

Но в целом рассказали все правильно.

— Сами ли вы затеяли дело, потеряли деньги, я не знаю. — Прокомментировал наши приключения Рагволд-Борис. — Вполне возможно, что их уронил оборотень, но его об этом уже не спросишь.

— А вы как тут оказались?

— Когда воскрес вервольф качнулись чаши весов земного и потустороннего. Мы тогда не знали, что случилось, но поняли — баланс был нарушен. Я только вернулся после неудачного поиска наследства ведьмы, и меня опять бросили в бой. Поскольку иных знакомых у меня в этом городе не было, я стал искать вас. Да вот еще, отдельное спасибо за мину. Я был настроен ловить магию и простое, человеческое взяло бы меня врасплох. Тем паче, что разминированию меня не учили, herr Rauh…