Наследство последнего императора
Шрифт:
Чеченцы из обоих купе обернулись к странной паре и внимательно ее рассматривали – одни с подозрением, другие с нескрываемой брезгливостью.
Метр вернулся, угрожающе показывая свой мобильник.
– Ну! – рявкнул он. – Сейчас буду звонить! Долго еще ждать? Стой! Вы куда?! – закричал он, увидев, что Новосильцева направилась в зал в сторону аквариума. – Куда?!
Она уже подошла к стеклянному чуду и неожиданно замахнулась на него палкой. Иван Иванович, словно кенгуру, одним прыжком оказался между ней и рыбами. Он потом так никогда и понял, как это у него вышло – без тренировки показал олимпийский результат. Новосильцева поневоле задержала палку на взмахе и заявила
– Иван Иванович! Вы слышали – русских не обслуживают! А рыбы-то – кто они по паспорту? Конечно, это наглые русские рыбы. И не имеют права на обслуживание!
Метр попытался схватить ее палку, но ему никак не удавалось преодолеть препятствие в лице Ивана Ивановича. Метрдотель описал несколько кругов вокруг взбесившейся франко-русской старухи, однако, Иван Иванович, подобно спутнику Земли, все время поворачивался к метру одной и той же своей, видимой, стороной. Он не давал метру приблизиться к Новосильцевой, одновременно не теряя надежды вытащить из кармана свое когда-то абсолютное, а теперь совершенно бесполезное оружие.
Джабраил Умаров тоже обернулся, бросил на планетарную группу недовольный взгляд, потом едва заметно щелкнул пальцами, и другой чеченец, помоложе, подбежал к метрдотелю, снял его с орбиты и что-то тихо сказал на ухо. Тот остановился, как вкопанный. Потом виновато захлопал глазами, отдышался, и вдруг выпалил:
– Ну что же вы сразу не предупредили!..
Новосильцева и Иван Иванович так и не поняли, к кому относился упрек, но и спросить не успели, потому что метр слегка поклонился и сказал, преисполненный спокойного уважения:
– Мадам, прошу простить за некоторое недоразумение. Я не знал…
– Чего не знали? – осведомилась Новосильцева.
Он бросил на нее удивленный взгляд, и, не отвечая, предложил:
– Еще раз прошу извинения… Чувствуйте себя, как дома. Могу порекомендовать вам вон тот полукабинет, недалеко от оркестра.
– Хм… Порекомендовать… ладно, чего уж там… – проворчала сбитая с толку графинька. – Но – никаких оркестров! – поставила она условие. – Пусть ваши садисты замолчат.
– Хорошо, – с неожиданной любезностью согласился метр. – Они тихо… Можно?
– Только очень тихо, – разрешила Новосильцева.
Через две секунды оркестр заглох.
Новосильцева, прежде чем сесть, внимательно посмотрела в сторону седого куратора московских банков и удостоила его едва заметным, полным достоинства кивком. Тот улыбнулся, в ответ и повернулся к своим. В зале опять зазвучала приглушенная чеченская речь.
Откуда-то из параллельного мира появился официант в дурно сшитом фраке. Вежливо поклонился, сказал: «Добрый вечер, дамы и господа, будьте так любезны!», положил на стол два длинных гроссбуха, сверкающих глянцем, и деликатно отошел на два шага.
– Что происходит? – шепнула Новосильцева. – Вы что-нибудь понимаете?
Иван Иванович покачал головой.
– Ничего не понимаю! – признался он.
– В нашем мире просто так ничего не происходит, – заметила Новосильцева. – Думаю, что там, в тех купе, вас знают.
Он и сам так подумал. Другой причины вроде нет. Чувство досады охватило его: плохо, когда кто-то знает и узнаёт сотрудника деликатной службы или тайной организации вот так, за здорово живешь. Потом до него дошло: чеченец мог его просто вычислить. В самом деле, кто еще, кроме гэбэшника, полезет в карман за служебным удостоверением. Любые другие удостоверения, кроме разве президентского, давно потеряли ауру власти. Она перешла к деньгам.
– Это мы должны прочитать? – спросил он у халдея, подержав на весу гроссбух. – Что это?
– Меню и карта, – с доброжелательной
– Какая карта? Дорожная?
– Почти что так, – ответила ему Новосильцева. – Карта путешествия по винным запасам. Верно?
– Совершенно верно, мадам, винная карта! – поклонился официант. – Двести сорок сортов самых разных вин, среди них есть и коллекционные.
– Надо же! – удивилась Новосильцева. – И это в России? Замечательно. В высшей степени приятно! Когда я последний раз была в московском ресторане – это была гостиница напротив Кремля «Националь» – я сказала себе: если на моей исторической родине мне однажды подадут меню объемом больше пяти страниц и винную карту, где будет десять-пятнадцать наименований, значит, в России, действительно, «жить стало лучше, жить стало веселей» [173] .
173
Цитата из И. Сталина.
– Мы должны все это прочесть? Справимся до закрытия? – обеспокоился Иван Иванович.
– Нет, полагаю, – сказала Новосильцева и обернулась к халдею. – Так?
Тот подтвердил ее слова кивком и предупредительно предложил:
– Если вы не против, могу вам порекомендовать, чтобы вы сделали свой выбор.
– Не против, – подтвердила Новосильцева. – А то, знаете ли, голова еще до вина кружится от такого обилия. Но, главное, цены! Цены-то, а? Смотрите цены, Иван Иванович! В Париже таких не бывает. Бутылка «Мадам Клико» – всего пятьсот сорок рублей! Вот что значит рыночная экономика! Вот что значит свободная конкуренция! Попробуйте возразить. Лучшего доказательства преимуществ свободного рынка вы не найдете. И нет необходимости искать. Все – здесь, в этой карте! Она для всей России должна стать главной картой – политической!
– Долларов, – любезно уточнил халдей [174] .
– Вы о чем? Каких таких долларов? – переспросила Новосильцева.
– Обыкновенных, – ответил он. – Американских. Зеленых. С портретами.
Она глянула на Ивана Ивановича, потом на официанта.
– Что-то я хуже стала слышать, – призналась она. – Надо купить слуховой аппарат – пора, пора! Я правильно вас поняла? Вы не ошибаетесь? – обратилась к халдею. – Вы сказали, долларов?
– Нет-нет! – заверил он. – Все точно поняли, и ошибки никакой нет! «Мадам Клико», урожай 1889 года. Хороший был год. Сухой. Много солнца.
174
Цены даны на 1996 г. Один доллар стоил пять рублей.
Графинька впала в состояние крайней задумчивости.
– Так-так… – пробормотала она. – Но, что же… Назад пути нет. Крепость была взята с большим напряжением сил. Не оставлять же ее вот так, сразу!.. Да и за хорошую информацию всегда приходится платить – так жизнь устроена. Вот и принесите нам бутылочку. Желательно со льдом. А к ней…
– Не имеется в настоящий момент, – сообщил официант, приятно улыбнувшись.
– Льда?
– Нет. «Мадам Клико».
– Н-да! Ну что же… Ладно, пусть так, – она пролистала яркие страницы, на которых каждый сорт вина сопровождался подробным описанием качеств, историей марки и многочисленными фотографиями тех мест, где вино произрастает. – Что ж… – повторила она – Давайте что попроще – например, из серии «шато». Вот – «шато-икем». Двести восемьдесят долларов. Слегка подогреть. Можно?