Наследство Пророка
Шрифт:
По моим «скромным» подсчетам в земле Лукьяновского кладбища лежит до 30000 убиенных, арестованных почти одновременно в октябре страшного тридцать седьмого:
– Протоирей, профессор бывшей Киевской духовной академии (КДА) отец Александр Глаголев – убиенный кратким протоколом суда тройки НКВД, вместе с митрополитом Киевским Константином (Дьяковым) и протоиреем, профессором КДА, духовником Киевского священства отцом Михаилом Едлинским – были обвинены в участии контрреволюционной организации церковников – Тихонцев, подготавливающими восстание в случае войны с Германией.
Мне удалось получить
Через два года этот следователь был исключен из партии и НКВД за чрезмерное «использование физического воздействия» по отношению к подследственным, в результате чего многие из них не дожили до суда. Однако следователя не судили, так как «меры физического воздействия он допускал с санкции руководства НКВД». Этот следователь жил потом в Киеве по ул. Красноармейской.
Я не смог узнать у него, что довелось испытать моему брату перед смертью. Он не любил рассказывать о своих «жертвах», – беззащитных и старых священнослужителях. Но он очень любил деньги…
Я знаю, что все три священника не отреклись от веры, не лжесвидетельствовали, как того требовали следователи, и даже не проклинали своих убийц…
Андрей, дочитав эту часть письма, сделал паузу. За фразами его родственной души – одного из прадедов Глаголева была боль, скорбь и гордость не за своего брата по крови, а за своего брата по вере.
Затем следовали пожелтевшие страницы дела №124531 которые вел следователь НКВД лейтенант Гольдфарб, обвиняемого по ст. 54-10 и 54-11 трех священнослужителей в измене Родине.
Показания на данную «троицу» дали, по словам следователя, их же братья по вере: епископ Линчевский, и монах Промлев, указавших что убиенные давали указания о подготовке кадров для вооруженного восстания в случае войны с Германией, создания фашистских групп по периферии и проведению антисоветской работы в связи с переписью населения и подготовки к выборам в Советы.
Андрей открыл показания, которые давал следователю Гольдбарбу его прадед, Александр Глаголев:
«Я, нижеподписавшийся, профессор – протоирей Александр Глаголев, по предложению следователя НКВД, имею долг сообщить о своей деятельности следующее:
Ежедневно совершая богослужение в церкви Николы Набережного, я самую большую часть своего времени отдаю пребыванию в храме для богослужения, совершения треб и дежурства (в известные, определенные расписанием дни), хождению в храм, отнимающему у меня не менее часа времени. Краткий перерыв между утренним и вечерним богослужениями заполняется у меня беглым чтением газеты, часовым сном или лежанием на постели с какой-либо книгою, преимущественно моей академической специальности, и обедом, по окончанию которого я обычно направляюсь в храм для совершения вечернего богослужения, оканчивающегося (вместе с требами) обычно не ранее 9-10 часов, после чего я, утомленный, возвращаюсь на квартиру, где мало что успеваю сделать из книжного чтения. Обычно, после вечернего чая, приступаю к совершению молитвенного правила к литургии следующего дня».
– Отец Александр был образованнейшим человеком своего времени, – перебил Андрея преподобный отец Иов, – Он знал 18
– Кровь мучеников не проливается даром, – закончил отец Иов, – и Мы, как духовные потомки наших ново мучеников обязаны нести людям добро и свет веры.
– А была ли найдена могила, в которой похоронили моего прадеда? – задал вопрос Андрей.
– Следователь Гольфарб за деньги, коим он поклонялся как мы Господу нашему, указал место где закопали убитых святых отцов. Отец Алексей осуществил тайное отпевание священномучеников вместе с проживающим в Киеве схиархиепископом Антонием, в прошлом владыкой Таврическим Дмитрием (князем Абашидзе).
Андрей, выслушав отца Иова, решил дочитать письмо своего прадеда:
«… На самом деле, основной причиной такого унизительного и пристального отношения к троим усопшим священномученикам – отцам: Константину, Михаилу и твоему предку, моему брату Александру со стороны НКВД была информация, полученная от одного из источников – внедренного в ряды православных служителей церкви, имя которого так и не сообщил мне следователь Гольдфарб даже за достойные на то время деньги.
Дело в том, что отец Александр Глаголев был хранителем тайны пещер киевских, в которых наши братья – монахи еще со времен Антония Печерского, основателя Лавры, и всех его последователей хранили накопленные запасы золотые и серебряные, которые жертвовали им прихожане в течении многих столетий. Также в состав запасов этих входили найденные ранее сокровища варягов, свозивших забранное у купцов и разграбленных ими селений племен славянских.
Во избежание нахождения всего хранилища, запасы были распределены монахами по всей территории подземного Киева – более 50 километров ходов и помещений, расположенных под всеми холмами столицы.
Передаю тебе, мой потомок, половину данных о местоположении каждой из частей золотых и серебряных запасов. Остальную часть данных ты сможешь получить в самом Киеве – в стенах Лукьяновского тюремного замка – камере, где содержался перед смертью прадед твой, Александр.
Да храни Тебя Господь.
И помни, что знания, полученные от меня, которые помогут тебе найти сокровища предков наших должны, как и сами запасы Лаврские пойти на благое дело – воссоздания и развития Православной земли Русской, как единой и неделимой территории братских славянских народов».
– Это все? – закончив прочтение, произнес вслух Андрей.
– Не совсем, – отец Иов достал второй пакет и выложил его модержимое на стоящий возле окна стол.
Перед Андреем возник пояс, на котором чередовались различного размера иконки и надписи. Каждая иконка находилась в двойной прямолинейной рамке. Вокруг пояса и прямых, плавно переходящих друг в друга линий, напоминающих лабиринт, были нанесены надписи, предположительно, как оценил на первый взгляд Андрей, старославянского и греческих текстов.