Наследство Ушедших
Шрифт:
— Чего ты у меня-то спрашиваешь?! Остальных не ругай — Дрозд один такой!
— Да? А кто вчера за жгун-лозу голой рукой схватился и сегодня замотанный ходит?
— То случайность!
Пока они вяло переругивались, я перевернул тело пострадавшего и влил в рот противоядие. Убедился, что оно попало в нужное горло, и аккуратно положил Дрозда обратно на землю. Теперь точно выживет. Выживет и, возможно, передаст ущербные гены следующему поколению тупых дроздов.
— Стоимость зелья вычти у него из оклада, — поднимаясь
— Оно работникам положено, — без особого энтузиазма возразил мастер.
— Раз или два — особо невезучим. А у него который? — я кивнул на переставшего напоминать истекающий потом комок нервов мужчину. — Это не случайность, это глупость. За глупость надо платить.
Полюд недовольно поджал губы, но промолчал. Дрозд постоянно косячил и защищать его начальнику просто-напросто надоело. Как там говорили в моём мире? «Если у тебя слишком много проблем, ты сам становишься проблемой». Вот, живой пример.
Инциденты, несмотря на усилия умеющей ходить по лесу охраны, случались раз в три-четыре дня. Обычно незначительные, мы справлялись с ними своими силами, но иногда приходилось относить пострадавших к целителям. Справедливости ради надо сказать, что большая часть строителей понимала, в насколько враждебном окружении находится, наши указания слушала и легкие ожоги соком или царапины от колючек служили им чем-то вроде закрепления пройденного материала. Потом они береглись. От всего осторожность их не спасала, здесь от укуса некоторых жуков можно запросто окочуриться, но в целом к ним претензий нет. Бешенство вызывает другая категория — дебилы, не способные усвоить полученный урок. Их немного, зато они громкие и активные.
Мы с Милонегом вернулись на пост, откуда пришли, привлеченные криками. Пост, вообще-то, только мой. Братан до сих пор в отроках ходит, хотя, чую, недолго ему осталось.
— Поскорей бы закончилось всё, — внимательно оглядев дерево на предмет сюрпризов, Милонег оперся на него спиной. — Надоело в лесу сидеть. Домой хочу.
— Ты ж два месяца назад там был.
— Да, ну, всего пару недель провел! Даже выспаться не успел, как обратно ехать пришлось, — он вздохнул. — Что думаешь, скоро нам договор закроют? Мастера, вроде, наш участок заканчивают. Если им расчет дадут, то и нам тоже положен.
— Не уверен. Охрану могут оставить из-за суварского князя. Вдруг он ратиться захочет, — пояснил я. — Если верхушка меж собой не договорится и дело до драки дойдёт, сотня лишней не будет.
— Вот ведь! То есть нам долго здесь сидеть.
— Посмотрим. На пересменку в любом случае должны отослать.
Слишком долго находиться на территории тьмы нельзя. Помимо воздуха с различными примесями, вредными для здоровья, давит чуждое окружение, враждебное к человеку. Нервные срывы неизбежны. Поэтому через каждые три месяца людей отпускают домой или куда там они хотят, чтобы они могли в спокойной обстановке отдохнуть,
На стройке тяжело, люди хотят расслабиться. Самым популярным и дешевым средством отдыха является бражка. Гонят её вполне открыто при условии отсутствия местных травок в составе. Несмотря на запрет и штрафы, самогонщики постоянно добавляют в напиток всякие выжимки и отвары — иначе забирает слабо. Божье сплетение считает алкоголь ядом и борется с ним выработкой убойных доз ферментов, поэтому воздействие слабенькой бражки быстро проходит. Особенно у тех, кто специально повышал устойчивость против отравлений, то есть у практически всех пограничников.
Сами выпивохи экспериментируют с набранными здесь же травками, следствием их попыток становятся визиты в лазарет, к целителям. Насмерть пока что никто не потравился, хотя отдельные личности, вроде того же Дрозда, залетали надолго. Вдобавок случаются драки между разгоряченными мужчинами, которые охрана быстро пресекает — по пьянке у некоторых персонажей сносит крышу, и они начинают использовать боевые приёмы.
Вот так и живём.
Глава 20
У меня нет знакомых среди больших начальников, поэтому новости узнаю, как все, постфактум. Вспоминать деда не стоит — он всего лишь в среднем звене, он решения не принимает. Конечно, слухи и сплетни на дороге ходят постоянно, однако верить им или, тем более, действовать, исходя из услышанного, нельзя.
Так что сообщение о роспуске нашей сотни застало меня врасплох. Администрация стройки посчитала договор исполненным и собиралась рассчитаться за проделанную работу. Причем всем желающим предлагалось наняться на острожную, то есть гарнизонную службу, уже по другим расценкам и с другими обязанностями.
Дядя Деян ходил хмурый. Ему отец велел соглашаться, чтобы первый год за землей в центральной крепости был пригляд.
— Ты не слышал, а он с Синицей крепко поссорился, — тихо рассказывал отец, поглядывая на брата. — Она недовольна, что Деян редко дома бывает. Орали друг на дружку… Забава влезла, так и с ней разругались.
— Кто с теткой Забавой не ругался? — философским тоном откликнулся я. — Сюда надо её мужа звать. Он домой не особо радостный возвращается.
— Тоже верно!
Ратибор вместе со знакомым купцом до недавнего времени сновал между Березовым и темным лесом, привозя дефицитные товары. На большой стройке всегда чего-то не хватает, от мелочей до серьёзного, а такие вот не особо крупные торговцы быстро реагировали на возникающий спрос. По деньгам выходило неплохо. Не было ли урона родовой чести? Не, ничуть. Грань между торговым и воинским делом тонка и не всегда ощутима, для гридня не зазорно водить обозы и спорить с покупателями за каждую пулу. К тому же отец ведь не на козлах сидел, а считался главным в охране.