Наследство Валентины
Шрифт:
– Да, но по крайней мере я не шумела и ниоткуда не падала.
– Джесси, ты знаешь, что такое любовница?
– Та, на которую вы можете влезть, когда захотите.
– Влезают лошади. Люди занимаются любовью. Тебе известно, что это такое?
– Думаю, что бы вы там ни говорили, это похоже на то, что происходит между жеребцами и кобылами, – много шума, суматохи и очень больно.
– Больно?
– Кобылы всегда кричат и мечутся, а жеребцы кусают их за холки и крупы. Но тем не менее и те и другие по-прежнему делают это, значит, им нравится. Суит Сьюзи готова была принять любого жеребца, даже бедного старину Бенджи. Когда мы удирали
– Джесси, я просто ушам не верю! Пожалуйста, отправляйся к Болбони. Я догоню тебя через несколько минут, хорошо?
– Ладно. О Джеймс, мне нравится миссис Максуэлл. Она такая хорошенькая и веселая. И ко мне так добра. Всегда ставит на меня на скачках.
– Знаю. Она мне говорила. Ты права, она очень милая. Подожди меня, Джесси.
Она смотрела, как он пробирается на другую сторону улицы между телегами, ломовыми лошадьми, экипажами и фургоном, груженным бочками с пивом, как подходит к миссис Максуэлл, здоровается, а дама улыбается и кладет ему руку на плечо. Джесси отвернулась и с такой силой сжала ручку зонтика, что она сломалась.
– А, будь я проклята, – пробормотала она и зашагала на Балтимор-стрит, к кондитерской мистера Болбони.
Джесси ела ванильное мороженое из маленькой голуби креманки. Не прошло и пяти минут, как в помещении появился Джеймс. Он сел напротив, заказал себе мороженое и объявил:
– Конни передает тебе привет. Она сказала также, что мой вкус значительно улучшился. Я объяснил, что ей нужны очки. Но она возразила, что я должен упросить тебя дать мне несколько советов по части скачек.
– Я могла бы дать вам не один совет, Джеймс, но сомневаюсь, что вы станете слушать. Стоит мне робко предложить что-то, как вы готовы живьем меня съесть. Кроме того, вам советы ни к чему, Говоря по правде, вы слишком высоки и тяжелы для жокея. Мне очень жаль, но должны же вы смириться с фактами. Да будь вы настоящим жокеем, не смогли бы так важничать. Кстати, как Редкот? Будет скакать в субботу в Эксминстере?
– Нет, мне снова придется его заменить. Нога заживет только через пару месяцев, не раньше. Я обучал Питера, но парень еще не готов. Ты шутя его обгонишь, а остальные жокеи постараются попросту выбить его из седла и опрокинуть в канаву на полном скаку. Нет, ему нужно больше времени, чтобы набраться злости. Так что в субботу мы снова станем соперниками. Ты поскачешь на Риальто?
– Нет, он растянул сухожилие. Подозреваю, что конюх не уследил. И поскольку скачка на четверть мили, я возьму Джигга и Бонни Блека. Они побегут быстрее ветра. Как насчет вас?
– Тинпин. И на этот раз мы придем первыми, Джесс. У тебя нет ни малейшего шанса. Я всю неделю уговаривал его, предлагал лакомства, объяснял, что ты всего лишь глупая девчонка и что, если он снова позволит тебе себя побить, ему придется удалиться в ссылку и пропасть в безвестности. Тинпин готов к бою и жаждет крови.
– Только держитесь от меня подальше, Джеймс. И не пытайтесь притиснуть к дереву или столкнуть в канаву. Возьмите с собой и Консола. Никогда в жизни не встречала более добродушной лошади.
Джеймс уже ничему не удивляясь, медленно кивнул:
– Ты права. Консол, может быть, чуть крупнее, чем надо, но сердце у него доброе. Я всегда боюсь, что оно разорвется, если дистанция больше четверти мили, так он старается.
– А вы никогда
– Ты совершенно права. Мы испытываем взаимную симпатию и доставляем друг другу наслаждение. Любовницам обычно платят. Конни очень независима. Она может расстаться со мной, если я ей надоем. Однако, Джесси, для молодой незамужней девушки подобные темы просто неприличны. Гленда, конечно, не смутилась бы, но ты... нет, это просто ужасно! Ешь мороженое и молчи.
– Я ем. Оно просто восхитительное. Я хочу еще.
– При условии, что ты больше не попросишь таскать себя на руках.
– Считаете, я очень толстая?
– Господи, Джесси, да ты тоньше ножки стола! Я просто шучу.
– Вчера к ужину приехали Нелда с мужем. Он ужасно жирный, Джеймс, и ест, как Фра Так, которого перевели в производители. Иногда он попросту жрет, как свинья. Вряд ли Нелда очень его любит.
– Кого? Фра Така или мужа?
Джесси облизнула ложку с мороженым.
– Нелда вообще терпеть не может лошадей, так что, вероятно, я имела в виду того и другого. Гленда объявила, что к концу сентября выйдет за вас замуж. Сказала, что будет прелестной сентябрьской невестой. И еще добавила, что к этому времени вы будете готовы на ней жениться. Мама согласилась. Она считает, что вы уже не скорбите, если вообще скорбели, поскольку мужчины обычно не предаются скорби. О чем вы должны скорбеть, Джеймс?
– Я был женат, – ответил он необычайно глухим голосом, холодным, как дуновение арктического ветра. – Моя жена умерла при родах. Это было три года назад. Я уже говорил, что не собираюсь жениться на твоей сестре. Почему бы тебе не намекнуть об этом за ужином? Не хочу быть с ней грубым, Джесси, но не имею ни малейшего намерения жениться.
– А я вам нравлюсь?
– Нет, не особенно. Ты несносная приставала, Джесси. Но зато хорошая наездница. И не смотри на меня так страдальчески. Хорошо, хорошо, нравишься... иногда. Ты доела? Хочешь еще?
– Нет. Если бы от этого я хоть немного прибавила в груди, дело другое, но все напрасно. Гленда всегда выставляет грудь напоказ. Она очень хорошенькая.
– Кому это интересно?
В следующий четверг Джесси вошла в книжную лавку Комтона Филдинга не в лучшем настроении, поскольку Джеймс, как и обещал, обогнал ее в субботу на добрых два корпуса. Отец долго ворчал, а потом отправился в Марафон с бутылкой шампанского, и они с Джеймсом напились, как забулдыги.
Джесси надеялась, что наутро Джеймс проснется с жесточайшего похмелья, но он был в церкви на воскресной службе вместе с матерью, сестрой и Джиффом и слушал, как Уинси Иеллот уговаривает в своей проповеди прихожан быть скромнее в повседневной жизни. Джесси злобно ухмыльнулась Джеймсу.
Она подождала, пока мистер Филдинг отпустит покупателя, и подошла к ученому, протягивая дневник.
– Ну что скажешь, Джесси?
– Увлекательно. Описания настолько живые, словно я сама там побывала. Не все, конечно, но я читала с огромным интересом.
– В таком случае почему ты хмуришься?
– О, просто вспомнила, как пару раз подумала, что все это мне смутно знакомо. Глупо, конечно. Мне бы хотелось купить его, мистер Филдинг. Может, у вас есть еще один для меня? Если, конечно, вы не получили новых романов?