Насмешка судьбы
Шрифт:
— О, я бы так не сказал, — усмехнулся Ристан. — Она пользуется тобой по ночам.
— Ристан, выясни, кто пытался убить ее. Я хочу это знать не позднее завтрашнего вечера.
— Ты узнаешь. Но Райдер, кто бы это ни был, он проделал чертовски хорошую работу, чтобы скрыться от нас. Нет никакого запаха, по которому можно было его выследить или каких-либо следов.
Я отвернулась, не обращая на них внимания и пытаясь вытянуть больше магии. Это было безнадежно. Я пользовалась магией с тех пор, как себя помнила, но не могла разбудить никакой другой, кроме той,
Заклинание получилось легко, но то, что пришло ко мне, я не могла и не должна использовать. По крайней мере, не без помощи ковена. Темная Магия может убить или ранить заклинателя, если ее не выровнять и не сохранить равновесие целым ковеном.
— Когда-нибудь задумывался, что она уже нашла свою магию Фейри и, что возможно, лишь возможно, она использовала ее все время? — спросил Ристан Райдера, заставляя меня повернуться к ним.
— Как такое возможно, если у меня блокирующее тату на шее? Разве ты бы не почувствовал магию? — спросила я, прищурившись.
— Пользуйся она ею все время, мы бы это почувствовали, — согласился Райдер, склонив голову, что означало о его раздумьях. — Если только реальная магия не скрыта. Син всегда пахла дикой магией, даже если ею не пользовалась.
— Син, сколько тебе было лет, когда ты впервые использовала магию? — тихо спросил Ристан
— Мне было три года. Это первое воспоминание, когда я впервые воспользовалась магией, — просто ответила я.
— Она не может лгать, — сказал Ристан, заставляя меня поднять бровь в замешательстве.
— Зачем мне это? Во лжи нет никакой выгоды
— Теперь ты полностью Фейри, Синтия. Ты не сможешь солгать, даже если от этого будет зависеть твоя жизнь, — размышлял Ристан с дерзкой улыбкой на устах.
— В смысле?
— Три года, слишком юный возраст для того, чтобы Ведьма начала колдовать. Что еще ты могла тогда делать, Син? — спросил Райдер, отталкиваясь от стены и опуская руки по бокам. Я смотрела, как мышцы его живота напрягаются при движении.
Сегодня на урок он пришел без рубашки, и я не жаловалась, до сих пор.
— Простые вещи: могла контролировать температуру воды в ванне, еду, которая мне не нравилась, могла изменить во что-то простое, например в картошку-фри, и одежда — вот дерьмо! — я резко остановилась и моргнула. Я могла менять свою одежду, и, время от времени, даже мамину — одной лишь силой мысли — но потом я не использовала те заклинания.
Я поняла, что начала верить в силу заклинаний, а не в силу внутри меня, когда переехала в Гильдию.
— Ты могла сменять одежду, — произнес Райдер, кивая головой с коварной ухмылкой. — Всё это время ты пыталась материализовать хлопок, и ты могла делать это в три. Это невозможно ни для кого кроме некоторых Фей в этом возрасте.
— Ты думаешь о том же, о чем и я, Райдер? — спросил Ристан, стоя, прислонившись к стене.
— Что Син — настоящая Светлая Принцесса, у матери которой, должно быть, был роман с одним из принцев Кровавых Фейри. Благодаря которому, появилась малышка Син? — улыбка Райдера стала коварной, пока он внимательно
— Я не Светлая Наследница. Ты говорил, что я Кровавая Фейри
— Син примерно того же возраста и это объяснило бы, откуда она знает Адама и как сделала своим приближённым в таком юном возрасте, — дополнил Ристан. — Кровавые Фейри сплачивались со Светлыми, как и с Тёмными двадцать один год назад. Они легко могли встретиться на празднике самайна, где, как правило, присутствуют все три касты.
Я чувствовала будто тону и не могу выплыть на поверхность. Ужасно даже предположить такое, так как Светлые Фейри, со своим чувством превосходства, были самыми неприятными из всех каст.
— Гламур, который ты использовала, когда мы впервые встретились, Син. Как долго ты можешь носить его? — тихо спросил Райдер.
— Предполагаю, что недолго, это истощает магию, — ответила я, рассеяно сжимая руки, опущенные по бокам, в кулаки, когда они начали дрожать. Одно дело знать, что где-то там у тебя есть семья, но совсем другое — выяснить, что реально кто-то существует.
С одной стороны это весьма захватывающе, учитывая, что я все потеряла, но пугала мысль, что Райдер мог все разузнать и отвести меня к ним.
А что, если я им не понравлюсь? Вдруг они подумают, что я урод, так как все еще могу вызвать свечение, которым Олден пометил мою кожу?
Слишком многое может пойти не так. Дьявол! Они могут отвернуться от меня и продать Райдеру, у Светлых Фейри ведь армия дочерей.
— Хотя так было до Перехода, поэтому вполне логично, что гламур легко иссушает магию, если Син долго им пользуется, — небрежно заметил Ристан, будто мы обсуждали семейный отдых в тёплых краях.
— Так ты говоришь, что я королевский незаконнорожденный ребенок, появившийся в результате какого-то романа и все время, когда я притворялась Светлой Наследницей, я ей и была?
Они оба рассмеялись. Мне одной это не казалось забавным. Все же это была удача. Если бы не мое НЕвезение, везения у меня не было бы вообще никого.
— Это может объяснить, почему кто-то пытается прикончить ее. Многие годы ходят слухи, что Светлый Король пытается найти Светлую Наследницу, чтобы убить ее, — Райдер посмотрел на меня с ухмылкой. — Просто, чтобы ты знала, вот почему мы не подвергали сомнению факт нападения, когда появился охранник Арианны, сообщивший о преследовании ее, а не потому, что мы глупы, — я недовольно впилась в него взглядом за утаивание этой информации от меня.
— Это не имеет абсолютно никакого смысла, понимаешь? — проворчала я, уже ощущая голод от часов, проведенных за тренировкой.
— Потому что ты не хочешь быть бастардом? Или…? — спросил Райдер, насупившись.
— Потому что быть Фейри — это одно, Райдер, но совсем другое быть Светлой Фейри. Они худшие из всех проклятых Фейри. Они — кучка тошнотворных, ханжеских придурков, которые считают себя лучше других каст Фейри. Я скорее предпочту быть одной из Орды, чем из этих мерзавцев!
Райдер и Ристан обменялись взглядами, а затем уставились на меня испепеляющим взглядом.