Насмешка судьбы
Шрифт:
«Что ж, регенерация тоже улучшилась».
Включаю холодную воду, оттирая запёкшуюся кровь, и со вздохом ужаса, осознаю, что от метки не избавиться. По крайне мере я таких методов не знаю. Прикасаюсь пальцами к уже белёсым шрамам, чувствуя, как метка начинает гореть, посылая по телу короткие импульсы, вновь наполняющие низ живота тяжестью. И именно в этот самый момент дверь слетает с петель, заваливаясь на бок, а после с громким хлопком падая на кафель.
Гретосс просто перешагивает через поломанную древесину. Кажется, для него в данный момент всё утратило значение. Золотые глаза прожигают меня словно
— Как ты мог оставить метку? — всё же тихо выдыхаю отчаянно, переводя взгляд в зеркало, лишь бы избежать зрительного контакта с Альфой, надеясь облегчить необъяснимую тягу тела.
— У меня есть на это полное право, Лилит. Теперь, перед всем миром ты — моя жена, — жёстко чеканит.
Кожей ощущаю воспламеняющий взгляд, слышу, как глубоко и тяжёло оборотень дышит, а сама смотрю на быстро затягивающуюся метку, в душе мечтая, чтобы она стёрлась и с моей души. Увы, это нереально.
— Что-то я не помню, чтобы ты делал мне предложение, а я соглашалась, — шиплю, выключаю воду.
— Ты — моя, ведьма. Мы связаны истинностью. И я выбрал тебя.
Не выдержав, громко рассмеялась, даже как-то…злобно.
— Ты меня выбрал? Ты, — тыкаю пальцев в сторону мужчины. — Меня выбрал? А, как же Ариэлла? Или уже забыл, как клялся «ей» в любви? Однако, быстро ты меняешь подружек, Гретосс, — с ядом выплёвываю, разбивая зеркало и, хватая первый осколок, разрезаю ладонь, наблюдая, как кожа расходится в стороны, течёт алая кровь, а затем…
Всё быстро начинает срастаться. А странно то, что я даже мимолётной боли не ощутила.
— Я не в том состоянии, Лилит, чтобы обсуждать что-либо.
Звучит…жутковато.
Поворачиваю голову, намериваясь бросить что-то очередное едкое, но замираю.
Гретосс тяжело дышит, вены на всём теле отчётливо выпирают, в глазах словно сама тьма поселилась, рот приоткрыт, и удлинившиеся клыки видно более чем. Тут же делаю глубокий вдох, и по лёгким бьёт запах…звериного возбуждения. Запоздало, но доходит…
— У тебя гон, — обречённо выдыхаю.
Сразу становится понятна реакция и моего тела.
Учитывая нашу истинность, а теперь ещё и наличие метки, я просто не могу не чувствовать состояние того, с кем меня по глупости соединили Боги. Я не дура, про истинность многое вычитала, и знала, «как» реагируют самки на гон своих самцов. Это словно вирус, передающийся воздушно-капельным путём. С ума сходит Марек, а затрагивает и меня. И становятся понятны усмешки Леванта, почему он оставил нас одних, как полагаю, его и в доме нет.
— Чёрт! — судорожно выдыхаю, бросая взгляд на небольшую щель между Гретосс и проёмом двери.
Даже пытаться бессмысленно, не смогу проскочить. Конечно, можно применить и силу, но я сейчас находилась в том состоянии, когда мысли куда-то уплывали, а возбуждение тела отодвигало мозг далеко в тёмный ящик.
— Даже не думай сбегать, — угрожающе рыкнул, надвигаясь на меня.
Ощущение, словно лев
— Я позволю тебе поиграть в добычу хищника, но припасём ролевые игры на потом, — закончил, хватая меня за плечи и резко дёргая на себя.
Судорожно сделала вдох, напряжённо и всё равно со злостью вглядываясь в золотые глаза. Хотела ударить коленкой, но Гретосс её перехватил, а после легко подхватил меня одной рукой, отчего мне пришлось обхватить ногами крепкий стан, чтобы не упасть.
— Твоё сопротивление возбуждает, ведьма, — рокочет на ухо, обжигая дыханием шею, а после…
После целует метку, и у меня закатываются в экстазе глаза, а голова откидывается назад. Весь мир по щелчку словно суживается до одного оборотня, только успеваю впиться пальцами в литые плечи.
Как-то быстро мы вновь оказываемся в спальне. Марек опрокидывает меня на кровать, быстро разрывает одежду, избавляется от своих джинс, а после дёргает меня на себя, переворачивая на живот, и за бёдра дёргает чуть вверх, вынуждая приподнять попу. Нарочито медленно, играючи, оглаживает ягодицы, а мне уже эта лёгкая ласка бьёт по нервам, вынуждая вздрогнуть и, зашипев, вцепиться зубами в покрывало. Вдруг волк целует сначала одну ягодицу, затем вторую, тут же прикусывая, словно помечая территорию, а когда его язык облизывает нежные складки моего естества, обводя клитор по окружности…
— Ах…! — протяжно стону, упираясь лбом в шёлк покрывала.
Шершавый язык бьёт по стенкам влагалища, делаю судорожный вздох, успевая вновь закусить покрывало. Вместо стонов, глухое мычание, а каждая манипуляция наглого волчары заставляет вздрагивать всем телом и ненавидеть себя. Только непреодолимое желание туманит мозг, вымещая ненависть далеко за забор. И в какой-то момент не понимаю: то ли схожу с ума от действий Альфы, то ли от разрывающих противоречивых эмоций и мыслей.
Вдруг получаю передышку, так как более не ощущаю волка поблизости. Кладу голову набок, прислоняясь щекой к холодному шёлку, приоткрываю глаза, но тут же вновь закрываю. И…
Ягодицы обжигают две крупные ладони, чуть приподнимая, открывая меня больше для Марека, и…
Мой громкий стон, кажется, раздаётся на весь дом, стоит мужчине вогнать огромный член до основания, тут же сделав пару коротких движений. Звериное рычание возбуждает ещё больше, и я уже готова сорваться на крик от непрерывающихся движений. Меня словно разрывает изнутри от накатывающего экстаза. Хватаю ртом воздух, и тут же выдыхаю вместе со стоном.
Гретосс обхватывает ладонью за шею, вторую кладя на живот, а затем дёргает резко на себя, отчего впечатываюсь спиной в разгорячённую каменную грудь. Дико, безумно, Альфа жадно целует кожу плеча, ключиц, шеи, словно хочет сожрать. Когда же ощущаю прикосновение к метке, меня накрывает волной оргазма, и я превращаюсь в желе в мужском захвате.
Один. Два. Три…
Кажется, фейерверки не перестают взрываться перед глазами, обжигая всё тело новыми и новыми волнами сумасшедшего удовлетворения. Я словно растворяюсь, познавая высшее блаженство.
— Ррррррахг…, - как-то странно рычит мужчина, впиваясь пальцами в мой живот.
Горячая струя семени бьёт по стенкам влагалища, вынуждая вновь содрогнуться.
Гретосс падает на кровать, утягивая меня за собой, но не даёт и минуты передышки, разворачивая на бок, приподнимая ногу и вновь вгоняя член на всю глубину. И, кажется, эта пытка не прекращается. Вскоре и вовсе перестаю улавливать связь с реальностью.