Насмешка судьбы
Шрифт:
Размышляя и философствуя на данную тему, я не заметил, как наступила полночь. Как и рассказывал Крейг, сначала, свет стал мерцать, а потом и вовсе погас. Я держал руку в кармане, где лежало моё оружие. Словно в вестернах, я был готов выхватить его и выстрелить в противника. Только, это был не дикий запад, а противник не был из плоти и крови.
Лёгкое дуновение ветра, и я ощутил невесомость, словно падал в какую - то пропасть. Решив, что пора действовать, я выхватил из кармана фонарик и зажигалку, и одновременно воспользовался ими. Услышав страшный ор, который издавал сумрак, я плюхнулся на землю. Свет снова зажегся
Но сейчас, я радовался своей победе и ликовал как сумасшедший. Радость, гордость и безграничное счастье переполняли меня. Возможно, я спас жизни ещё десяткам парней, которым предстояли дежурства в этом ангаре.
Уснуть я уже не мог, по - этому достал припрятанную под мундиром книгу и читал до утра. Сумрак больше не появлялся, а утром, когда пришел сержант - майор, то был поражен, увидев меня целым и невредимым. По его выражению лица я понял, что увидеть меня живым, он никак не ожидал. Он только открывал рот, словно собирался мне что - то сказать, или спросить, но никак не мог подобрать слова.
Отрапортовав как положено, я оставил ошеломлённого старшего офицера в ангаре, а сам отправился в корпус, отсыпаться, как и положено после ночной вахты.
Через несколько часов меня разбудил рядовой, и доложил, что полковник вызывает меня к себе в кабинет. Поднявшись, ещё сонный, я отправился в кабинет полковника, мысленно догадываясь, о чём он хочет поговорить.
– Младший капрал Дрейк Хантер по вашему приказу прибыл.
– отчеканил я в кабинете.
– Проходите капрал, присаживайтесь.
– Спасибо, сэр.
– Как мне известно, вы вчера несли ночную вахту на старом оружейном складе, вместо Глена Эдвардса.
– Так точно, сэр.
– Скажите, а вы ничего странного не заметили во время своего дежурства? Возможно, слышали что - то подозрительное, или видели?
– заискивающе начал полковник.
– Нет, сэр. Во время прохождения мною боевого дежурства на объекте 102ОС25, никаких происшествий не произошло.
– повторил я тот же рапорт, что и сержант - майору.
– Ладно, ступайте.
– задумчиво произнёс полковник.
Уже будучи около двери, я обернулся и тихо произнёс.
– Можете не боятся. Оно вас больше не потревожит.
– и наблюдая, как вытянулось лицо полковника, я покинул кабинет.
После того визита к полковнику, меня перевели из Хендерсон Холла в Арлингтоне во вторую дивизию, в Северную Каролину, а Глена забросило в Калифорнию. Мы не виделись с ним все те два года, что служили с миротворными миссиями по миру. И лишь встретились за месяц до истечения контракта, в Ливии, при выполнении миссии «Рассвет Одиссея . Я был безумно рад его видеть в этом Богом забытом месте.
С Мелиссой мне снова удалось восстановить связь, уже после перевода в дивизию Северной Каролины. Нас перебрасывало с места на место, и иногда мы задерживались в одной точки всего на несколько дней, а иногда, и на несколько месяцев. Находясь в Ливии, наша связь резко оборвалась, вернее, я писал ей письма, но ответа так и не приходило. И тогда, мне пришло предложение от военного руководства продлить контракт ещё на год и продолжить военные действия в Ливии.
Это могло послужить для меня
Машину, которая должна была доставить нас до аэродрома, взорвали. Я и ещё один пассажир были ранены, а три пассажира погибло. Я провалялся на больничной койке около двух месяцев. У меня было переломаны обе ноги и местами, ожоги кожи. Но, огромное желание скорее поправится, быстро поставило меня на ноги, даже на сломанные.
В связи с таким не приятным стечением обстоятельств, и моим длительным пребыванием в больничном гарнизоне, о моём отпуске не могло уже быть и речи. Глен отправился домой ещё до принятия мной решения о продолжении контракта, а так же до случая с подорванной машиной. Так что, я не мог его предупредить о том, что я остаюсь. Он уехал, будучи уверен, что я скоро вернусь домой. Я отсылал стопки писем, но ответа так и не приходило не только от Мелиссы, но и от Грегори.
Лишь потом, я узнал причину, по которой ни письма от меня, ни ко мне не доходили. Спустя десять месяцев моей службы на новом контракте, я только получил письмо от Грегори. Он поведал мне о том, что уже и не надеялся получить от меня весть. Когда я не вернулся домой после истечения положенного строка службы, он запаниковал. Звонил во все ведомства и инстанции, но там сказали, что я подорвался на мине, забыв уточнить, что я жив, и нахожусь в лазарете. Спустя полгода, как они похоронили пустой гроб с моим именем, к ним пришло письмо от меня. Грегори подумал, что это чья - то злая шутка, и просто выбросил письмо, но когда они стали приходить каждую неделю, но с больше чем полугодовой датой задержки, он понял, что произошла какая - то ошибка.
Как я потом узнал, от других офицеров, которые уже вернулись, мой случай с письмами домой был не единственным. Офицеры, которые справно несли службу и числились на хорошем счету, были просто не заменимы в этой войне. А что бы скорее подтолкнуть их к принятию «правильного» для ведомства решения, их письма перехватывались, дабы у солдата не было ностальгии по дому и прочих «не нужных» мыслей. Мы были рабами, заложниками жестокой системы, которая действовала годами.
Я вернулся домой 23 мая 2009 года, всего за два года до окончания военных действий в Ливии, в звании майора и с военно - морским крестом. В двадцать один год я прошел не только военную школу, но и отличную школу жизни.
Когда я вошел в дом, на меня нахлынули воспоминание. Я не был тут три года, но в доме ничего не изменилось. Всё, как и прежде, было на своих местах. Только дома, к сожалению, никого не было. Как и три года назад, я поставил сумку, и принялся снимать ботинки, ожидая прицела ружья мне в затылок. Я улыбнулся, вспоминая тот случай, когда неожиданно, дверь открылась, и в дом вошла молодая и красивая девушка.
Я не сразу узнал в ней свою сестрёнку - подростка Вики. Только, когда она, спустя несколько мгновений немого ступора, бросилась ко мне на шею, я понял, что это она. Слёзы градом текли из её глаз и падали мне на мундир.