Насмешка судьбы
Шрифт:
— Она могла бы стать великой актрисой, если бы ей не пришлось сидеть со мной, — произнесла она, переминаясь с ноги на ногу. — А потом отец забрал меня к себе, она не могла найти меня и в конце концов вторично вышла замуж, но, увы, они...
— Они обанкротились из-за ее причуд и прихотей.
— Мне она рассказывала по-другому, — возразила Энжи.
— Я в этом нисколько не сомневаюсь. Маргарет алчна до мозга костей. Даже заключив с ней официальное соглашение, я ни на секунду не сомневался, что она предпримет ряд попыток в обход закона,
— Ты собираешься привлечь к ответственности нас обеих?
— По-твоему, я способен судиться с собственной женой? А вот твою мать... — он посмотрел в широко распахнутые, наполненные страхом глаза Энжи, — стоит хорошенько наказать.
— Но если ты считаешь и меня повинной в махинациях, то это будет нечестно! — горячо запротестовала она, ужаснувшись, что ее мать могут привести в суд и судить как преступницу.
— Уж не хочешь ли ты признаться, что участвовала в мошенничестве с самого начала? — осведомился Лоренцо. — У меня сложилось впечатление, что Маргарет выделяла тебе очень скромные суммы денег.
— Я всегда знала, что мама поступает абсолютно правильно, — вдохновенно лгала она, надеясь отвести гнев Лоренцо от матери и направить удар на себя.
Лоренцо пытливо посмотрел на раскрасневшуюся Энжи, дрожавшую как осиновый лист и готовую упасть в обморок в любой момент. Он прищурился.
— Теперь твоя история звучит несколько иначе.
— Я знала, что принимать от тебя деньги было нехорошо, но я... я ненавидела тебя после того, как увидела вас вместе в лифте в тот день! — в сердцах выпалила она, стараясь всеми средствами защитить мать.
— В это я охотно верю. Но мне также кажется, что ты скорее согласишься голодать, чем сознательно примешь от меня помощь. Неужели я ошибался в тебе? — Лоренцо испытующе посмотрел на жену, но та не слушала его.
— Пожалуйста, не поступай так с моей мамой, — умоляла она. — Будь милосердным, позволь ей собраться и спокойно уехать из дому.
— А что я получу в обмен за великодушие?
Воцарилась мертвая тишина, не нарушаемая даже легким дуновением ветерка, стрекотанием кузнечика в траве или движением листка. Полуденное солнце нещадно жгло. Энжи взглянула в непримиримые, жестокие глаза Лоренцо.
— Я не знаю, что ты хочешь...
— Неужели? И не догадываешься? — Он криво усмехнулся. — Хочу разделить с тобой ложе.
— Я не верю... — пробормотала она, полагая, что Лоренцо шутит. — Мне трудно поверить в такое безумное желание.
— А разве не этого жаждет мужчина от красивой женщины?
— Я не красива...
Лоренцо медленно приблизился к ней. Его карие глаза горели знакомым золотистым огнем, прожигавшим Энжи насквозь. Он вытащил заколку из ее волос, и они пышной волной рассыпались по плечам.
— Мне нравится, когда у тебя распущены волосы, — тихо промолвил он, перебирая искрящиеся
Прижатая к сильному мужскому телу и ощущая памятный, едва уловимый аромат, она с удивлением обнаружила, что ее грудь налилась, а соски заострились. Все мысли куда-то улетучились, а кожа покрылась мурашками, не предвещавшими ничего хорошего.
— Откуда такая внезапная покорность? Должно быть, ты сказала себе, что это надо ради спасения матери. Но ты слукавила, моя девочка. В тебе была и есть страсть, необузданная сила. И сейчас ты вся горишь от возбуждения, а не цепенеешь от страха, — полушепотом сказал он, отпуская от себя.
Энжи хотела возразить ему, но молчала, так как знала, что он прав, и предательски дрожавшее тело, требовавшее ласки и любви, подтверждало это. Да, оно было объято отчаянным, неконтролируемым желанием неги и счастья, вызванным не давними воспоминаниями, а сегодняшним, сиюминутным моментом.
Лоренцо взял два бокала и, наполнив вином, протянул один ей.
— Но, ты понимаешь, я совсем не жалуюсь, — обронил он. — Бесполезно взывать к моей совести и милосердию. К. тому же за все грехи надо платить...
Энжи показалось, что она в аду и земля полыхает под ее ногами.
— Что ты хочешь этим сказать?
— В настоящий момент я уверен, что три недели вполне удовлетворят меня, — заявил он, пристально глядя ей в глаза. — Эти три недели могут показаться тебе вечностью.
— Ты хочешь, чтобы я провела с тобой три недели? — переспросила она, уныло думая о том, что именно столько длится ее отпуск.
— Но на этот раз кукла Жаннет будет спать в одиночестве.
— Это я уже поняла, — буркнула Энжи, не смея поднять глаз.
— Потом мы разойдемся в разные стороны, оформим развод, и каждый пойдет своей дорогой. Маргарет покинет мой дом, и я обо всем забуду. По-моему, это справедливое предложение.
Но ей оно казалось не справедливым, а, наоборот, оскорбительным и даже унизительным.
— Выбор за тобой, — серьезно произнес он.
— А разве у меня есть выбор? — Если она не согласится, Лоренцо привлечет к суду мать, а мысль об этом была для Энжи невыносима. Даже если мать виновна и заслуживает наказания, этого ни в коем случае нельзя допустить. — Альтернативы нет, мне придется принять твое предложение.
— Оркестр, туш, пожалуйста! — С этими словами он двинулся к джипу и оттуда куда-то позвонил. Быстро закончив разговор, он вернулся к Энжи. — Поручение о вручении уведомления отменено.
Не веря в то, что соглашение, к которому он вынудил ее, уже вступило в силу, Энжи медленно села на плед.
3
Энжи проснулась оттого, что кто-то сильно тряс ее за плечи. Она открыла глаза: солнце стояло прямо над головой.
— Пора ехать.