Насмешка
Шрифт:
Ренваль склонил голову, испепеляя супругу взглядом исподлобья, ноздри его раздувались, сквозь стиснутые зубы вырвался тихий угрожающий рык, и Лиаль опять полетела на стол. Подол ее платья взлетел вверх, и наместник навис над ней.
— Мы сейчас посмотрим, буду ли я тебе мужем, а ты мне женой, или же нет, — глухо произнес он.
Пальцы его ухватились за завязки нижних женских штанов, развязывая их. Лаисса Ренваль в ужасе дернулась и ударила мужа по лицу, оставляя на нем две кровавые полосы. И Ландар окончательно взбесился. Тонкая ткань затрещала, разрываемая сильными мужскими руками. Лиаль закричала, попробовала ударить мужа ногой, но только еще больше раззадорила
Ландар перехватил руки супруги, соединяя их и удерживая одной рукой. Вторая его рука нырнула вниз, чтобы развязать собственные штаны.
— Ежели вы это сделаете, клянусь Святыми, я лишу себя жизни, — произнесла Лиаль, вдруг переставая дергаться и вырываться. — Не пройдет и дня, как вы станете вдовцом повторно.
Ландар замер. Его взгляд заметался по растерзанной супруге, скользнул вниз, и мужчины рывком подался назад. Он с непониманием оглядел лаиссу, гулко сглотнул и вернулся к ней.
— Лиа…
Она молча следила за ним, словно зверек, готовый бежать или защищаться. Наместник с глухим стоном навис сверху, упираясь ладонями по обе стороны от девушки.
— Святые, — сказал он так тихо, что Лиаль едва расслышала его. — Что за безумие творится? — Затем поднял взгляд на лаиссу. — Можешь считать меня кем угодно, — хрипло заговорил Ренваль, — должно быть, все это будет правдой. Но я никогда не брал женщину силой. Я не насильник, Лиа! Что к Нечистому происходит?! — воскликнул он, ударил с силой по столу, от чего Лиаль зажмурилась, и стремительно направился к дверям пиршественной залы.
Лаисса Ренваль дождалась, когда его шаги затихли, свернулась клубком на столе и с ужасом прошептала:
— Однажды все это плохо кончится. Святые, помогите…
Глава 13
На смену затишью пришла новая непогода. Вновь посыпал снег и поднялся ветер. Хвала Святым, обходилось без сильных метелей, но передвигаться быстро не получалось, и это заметно портило настроение. Чтобы сократить дорогу, пришлось идти через лес, где не было возможности остановиться, ни в теплом крестьянском доме, ни на постоялом дворе. Ночлег устраивали, выбирая наиболее тихое место, рубили еловые лапы, на которых устраивали лежанки, всю ночь жгли костры, вокруг которых собирались ратники. Ложась спать, люди жались друг к другу, чтобы греться еще и за счет тепла своих тел. Засыпая, воины слушали волчий вой и треск промороженных стволов древесных великанов, в чьем окружении приходилось спасаться от беспощадного ветра.
Запасы провизии, взятой в последнем поселении, которое отряд ласса Магинбьорна миновал перед тем, как въехать в лес, подходил к концу. Правда, днем им попались следы лося, и Ригнард, любитель охоты, взяв с собой несколько ратников, отправился на поиски зверя. Сохатого не нашли, зато забили двух зайцев, и вечером люди радовались горячей похлебке.
В последнюю ночь, перед тем, как выбраться из леса, отряду пришлось отбиваться от стаи голодных волков. Люди и животные были одинаково злы, с яростью кидаясь друг на друга. Воины, вооружившись горящими головешками из костра и ножами, отгоняли хищников от перепуганных лошадей, привязанных к деревьям. Все закончилось, когда черная кобылица сорвалась с привязи. Стая погналась за обезумевшим от страха животным, оставив людей и остальных лошадей в покое. Хвала Святым, утром отряд выехал из леса, и несчастному скакуну, на которого сели сразу два ратника, пришлось мучиться недолго, продираясь через сугробы с двойной тяжестью на спине.
Из леса отряд выехал к маленькой деревне. Увидев дымок, вьющийся над крышами заснеженных домов,
Однако в деревеньке отряд не задержался. Обогревшись, накормив лошадей и отведав домашней похлебки с горячими пирогами, воины во главе с двумя молодыми лассами двинулись дальше. Теперь их путь лежал в сторону тракта. Путь им удалось сократить, но не настолько, насколько хотелось. И все же двух товарищей успокаивало то, что они сумели наверстать несколько дней, и теперь находились гораздо ближе к отряду наместнику.
А на тракте появились первые вести, и они изрядно встревожили обоих мужчин. К ночи отряд достиг большой деревни, стоявшей рядом с трактом. Путникам указали постоялый двор, куда они и направились, решив продолжить путь с рассветом.
— Милости Святых, благородные лассы, — поклонился им крепкий мужчина лет сорока с первыми нитями седины в волосах.
— Комнаты и ужин, — велел Гаэрд, бросив хозяину монету. — Наших людей разместить и накормить. Лошадям овес, заслужили.
Мужчина ловко поймал монету и незаметно попробовал на зубок, после чего расплылся в добродушной приветливой улыбке, еще ниже согнув спину. Он протянул руку, указывая господам, куда им пройти, попутно отдавая приказы своим работникам, уже спешившим с ведрами за горячей водой и свежим бельем.
— У нас вам будет уютно, благородные лассы, — уговаривал путников хозяин. — У нас, бывало, сам наместник останавливался. Давеча вот тоже проезжал, правда, недолго был.
Мужчины как раз поднялись на второй этаж и остановились, дожидаясь, когда им откроют комнаты.
— Трапезу наверх подать? — спросил хозяин.
— Нет, мы спустимся вниз, — ответил за двоих Гаэрд.
— Как угодно милостивым господам, — поклонился мужчина и оставил постояльцев одних.
— Нужно будет поспрашивать про наместника, — негромко пояснил ласс Дальвейг свое решение, и Ригн кивнул, соглашаясь с ним.
Из-за неизвестности обоим было тревожно за судьбу лаиссы Ренваль. Что с ней, как она? Не обижает ли ее супруг? Теперь же появилась возможность узнать о том, что делал тут наместник, и не видели ли деревенские молодую женщину. Лассы разошлись по комнатам, куда вскорости принесли горячую воду.
Пока прислуга разводила огонь в камине и застилала постель, Гаэрд стоял у окна, глядя в ночную мглу, подсвеченную огнями двух фонарей, горевших у входа на постоялый двор. Сейчас он ни о чем не думал, без всякого любопытства разглядывая двух смердов о чем-то споривших недалеко от крыльца. Они ожесточенно махали руками, все более злясь. Наконец не сдержался один из мужиков, ударив второго в ухо. Тот упал на снег, ударил ногой под колено первого, и оба покатились по стылой земле. Вокруг них металась маленькая собачонка, кусая без разбора то одного, то второго забияку.
— Благородный ласс, — Гаэрд обернулся и взглянул на девушку, смущенно потупившую взор. — Постель готова, ежели вы чего хотите, то…
Ласс Дальвейг неспешно подошел к ней, взял подбородок в мягкий захват пальцев и приподнял голову, разглядывая еще совсем юное свежее личико с румянцем на щеках. Гаэрд улыбнулся:
— Иди, — сказал он, скользнув тыльной стороной ладони по ее щеке, — у меня есть все, что мне сейчас нужно.
Она вдруг смутилась еще больше и выпалила:
— Я ласковая.