Настанет день
Шрифт:
— Ты просто боишься, что я тебя увижу! — догадался Тай.
— Я вовсе не просто боюсь, — сказала Кэмми. — А — парализована от ужаса!
Тай улыбнулся, и Кэмми почувствовала, что сердце её вновь бьется учащенно.
«Господи, если он сейчас не оденется, то я за себя не отвечаю», — подумала Кэмми, не в силах больше созерцать почти обнаженное тело Тая. И еле удержалась от смеха, представив себе Тая, на которого внезапно прыгнула «младшая сестренка».
— У тебя что-то не так? — заботливо спросил Тай.
— Нет. Почему?
— Ты выглядишь
Серые глаза Тая внимательно разглядывали её, и Кэмми с изумлением поймала себя на том, что сидит, затаив дыхание.
— В чем дело? — участливо осведомился Тай.
— В каком смысле? — еле слышно переспросила Кэмми.
— Мне кажется, ты что-то скрываешь, — сказал Тай. — Что?
— Вовсе я ничего не скрываю, — Кэмми попыталась улыбнуться, но улыбка получилась кривая.
— Ты вся дрожишь, — промолвил Тай. — Я напугал тебя?
— Нет, просто я немного взволнована, — призналась Кэмми, с трудом заставляя себя оторвать взгляд от его крепкой загорелой ноги.
— Признайся, почему ты сюда приехала?
— Я же сказала — просто хотела увидеть….
— Это я слышал, — нетерпеливо отмахнулся Тай. — Но теперь, когда я трезв как стеклышко, я хочу услышать правду. Что-то случилось, да? В чем дело, Кэмми? Расскажи мне.
Кэмми судорожно сглотнула. Небо за окном постепенно розовело, предвещая скорый рассвет, который здесь, на восточном побережье, наступал очень быстро.
— Уже утро, — сказала вдруг она. — Светает.
— Хорошо, давай сменим тему, — терпеливо произнес Тай. — Может, это связано с моим отцом? Помимо того, что он — последняя скотина?
— Нет!
— С моей матерью? — голос Тая едва заметно дрогнул.
— Нет-нет! С ней все в порядке.
Вдруг Тай схватил её за руку и стиснул так, что Кэмми едва не вскрикнула от боли.
— Может, с тобой что-нибудь не так? — спросил он, глядя на неё с нескрываемой тревогой. — Скажи мне, Кэмми, это что-нибудь серьезное?
— Да нет же, Тай, со мной все в порядке, — поспешно заверила его Кэмми. — Да и вообще — все замечательно! Просто… — голос её предательски дрогнул. — Тебя так долго не было, и это… ужасно несправедливо!
Слова эти прозвучали настолько непосредственно и по-детски, что Кэмми даже устыдилась собственной вспышки. Тай же лишь слегка ослабил хватку и теперь задумчиво поглаживал её большим пальцем по руке. От его прикосновения Кэмми почувствовала, как по всему её телу разливается истома. Господи, неужели он не понимает, что делает с ней?
— А я думал, что ты давно выскочила замуж, детишками обзавелась, — задумчиво промолвил Тай. — Это было бы вполне в твоем духе.
— По-моему, тебе до сих пор кажется, что я твоя младшая сестренка, — прошептала Кэмми.
— Ничего подобного, — сказал Тай, качая головой. — Уже давно не кажется. Значит, замуж ты так и не вышла? —
— Я разведена.
— И как зовут этого негодяя? — шутливо осведомился Тай.
— Пол Меррил.
— А причина?
— Сама толком не знаю, — уклончиво ответила Кэмми. Тай терпеливо ждал, что она добавит что-нибудь к сказанному, но Кэмми молчала; ей было сейчас не до воспоминаний о Поле Мерриле.
— Дети есть? — спросил Тай.
— Нет. И быть не может. — В голосе Кэмми прозвучала нескрываемая горечь.
— Извини, — промолвил Тай с таким искренним сочувствием, что Кэмми чуть не расплакалась. Этого ей только не хватало.
Неожиданно Тай выпустил её руку и встал.
— Поздно уже, — сказал он странно изменившимся голосом. — Или точнее — рано. Рассвет брезжит.
— Да, наверно, пора немного поспать, — согласилась Кэмми.
— Ложись, — с улыбкой посоветовал ей Тай. — А я, пожалуй, пойду прогуляюсь. Ты, наверно, не поверишь, но пить я совсем разучился, поэтому должен проветриться, чтобы остатки похмелья улетучились.
— Хорошо, Тай.
Кэмми змейкой проскользнула в спальню. Улеглась в постель, и вскоре даже сама не заметила, как забылась сном…
«А теперь вот с этим дурацким пальцем надо что-то делать», — с досадой подумала Кэмми, выключив воду и осматривая распухший палец.
Как объяснить случившееся Таю? Вряд ли он одобрит, что она шарила по его ящикам.
«Дуреха несчастная! Как ты могла вляпаться в такую историю»?
Внезапный стук в дверь заставил Кэмми поспешно сдернуть с крючка пушистое лимонно-желтое полотенце и завернуться в него.
— Да?
— Ты ещё жива? — послышался голос Тая. — Что-то ты слишком долго возишься.
— Все в порядке, Тай.
— Отлично. Выходи побыстрее, завтрак уже готов…
Тай отошел от двери в ванную и поморщился — при резких движениях голова, казалось, раскалывалась. Он прекрасно понимал, что сам виноват, поскольку перебрал накануне, но подавленное настроение его было связано вовсе не с этим. Причину его звали Кэмми Пендлтон Меррил.
Но почему ты на неё взъелся? — спросил себя Тай.
Он вздохнул, понимая, что винить должен лишь самого себя. Да, Кэмми взволновала его душу. Разбередила старые раны. При одном лишь воспоминании об их ночной беседе в гостиной, когда они сидели совсем рядышком на диване, в груди Тая зарождалось какое-то неведомое ощущение, которое его тревожило. Таю казалось, что за годы добровольного изгнания он сумел отрастить защитную броню, но Кэмми ухитрилась нащупать его ахиллесову пяту.
Да, все это совершенно не радовало Тая. Как не радовало его и то, что при одной лишь мысли о браке (пусть даже и расторженном!) Кэмми с неведомым Полом Меррилом в душе его зарождается гнев. Не нравилось Таю и щемящее чувство, возникавшее у него на душе всякий раз, как он вспоминал выражение безмерной печали на лице Кэмми, когда она говорила, что не может иметь детей.