Наставь его на путь истинный
Шрифт:
Карманные деньги я зарабатывала курьером. Получатели оплачивали доставку писем и документов и тоже просили что-то куда-то и кому-то передать, я запоминала и отправлялась по новому адресу, где все повторялось. В некоторых богатых домах курьеров было принято кормить, так что иногда удавалось сэкономить на обедах.
В общем, я ни на что не жаловалась и жила в свое удовольствие. Часто, конечно, я скучала по своей реальности, по оставленным там родным и друзьям, но чем дальше, тем реже я о них вспоминала, и тем слабее было желание вернуться.
Я спокойно прожила у Соратников остаток осени, зиму, весну и лето, и прошел уже почти год
4Э201, четвертое число Начала Морозов. В Вайтране по-прежнему спокойно.
Поправив сумку на плече и поежившись от налетевшего порыва холодного утреннего ветра, от которого не было спасения вне городских стен, я направилась к конюшне, чтобы сесть на повозку до Фолкрита: на сей раз мне предстояло путешествие к границе с Сиродиилом. Мне поручили забрать у тамошнего гонца важные бумаги и передать ему запечатанный пакет, а на обратном пути заглянуть в отмеченную на карте пещеру, где обитали какие-то особо ценные для алхимиков бабочки.
– Доброго дня! – я подошла к повозке с сидевшим на козлах кучером и нахохлившимися на лавках пассажирами. Похоже, успела впритык.
– И вам, юная леди. – отозвался извозчик. – Вы ко мне?
– Если вы – рейс до Фолкрита, то да. – я кинула извозчику заранее приготовленный мешочек с пятьюдесятью септимами. Мужчина подхватил кошелек и взвесил в руке, кивнув то ли мне, то ли собственным мыслям.
– Забирайтесь в повозку, мы скоро отчаливаем.
Ближе к ночи мы добрались до Фолкрита. На улице было уже достаточно темно, так что я поблагодарила кучера и отправилась в ближайшую таверну снять комнату на ночь. На пороге заведения со странным названием "Мертвецкий мед" меня остановил стражник и спросил, не видела ли я на дороге к городу пса, но я покачала головой и пообещала, что если увижу животное, то обязательно попробую поймать и передать с рук на руки искавшему его кузнецу.
Я толкнула массивную дверь и окунулась с головой в ароматы горячей еды, лука и перебродившей медовухи – в основном именно её. Казалось, если я проведу здесь пару дней, этот запах впитается в мою одежду и тело, и я буду пользоваться у нордов повышенной популярностью. Особенно у пьяниц.
Голода не ощущалось: ранее я перекусила собранной в дорогу едой, причем заботливая Тильма напихала в сумку вдвое больше провизии, чем возможно съесть девушке моей комплекции за день. Я перекинулась парой слов с трактирщиком, передала ему деньги и прошла в дальнюю от входа комнату. Дорожная сумка повисла на спинке стула, а я, не раздеваясь, растянулась на покрытой пушистой шкурой кровати.
– О, боги, хорошо-то как…
Единственное, наверное, что не создавало особого уюта в «Мертвецком меде», так это отсутствие дверей в комнатах. Дверные проемы были закрыты плотными занавесями, которые все же не могли полностью заглушить гомон из общего зала. Хорошо хоть, что никакой бард сейчас не распевался, а под доносившийся гул мои глаза смыкались едва ли не охотнее, чем в абсолютной тишине.
Ближе к завтрашнему
– А? Что? – я приподнялась и посмотрела в сторону входа, где стояла женщина, наверно, жена или дочь трактирщика. Извинившись, она поинтересовалась, буду ли я ужинать и отчалила, услышав мой отрицательный ответ. Больше никто не нарушал мой покой, и до утра я спала беспробудно.
Сегодня уже пятое Начала Морозов. Или пятое октября, если по-русски. Именно в этот день я должна встретить посыльного с другой стороны границы. А также именно в этот день я свалилась, в прямом смысле этого слова, с небес на гостеприимную землю Скайрима.
Судя по карте, выданной мне Эйлой, скоро на моем пути по правую руку должна показаться пещера, а дальше мне надо будет идти прямо по тропе и никуда не сворачивать.
– А вот и она!
Я несколько секунд постояла снаружи, глядя на ведущий под землю темный проход, а потом направилась внутрь. Времени до вечера еще предостаточно, так что можно и удовлетворить свое любопытство искателя приключений. Вдруг я найду клад и стану богаче самого ярла?
Держась за стенки пещеры, я только принялась спускаться, как зацепилась за что-то широкой штаниной. При попытке нащупать помеху ткань отцепилась сама собой, при этом издав недовольный рык, который я узнала бы из тысячи таких же.
– Ух, Лавина, ты меня напугала, – я обернулась к волчице и присела перед ней, потрепав по холке. – Тебя не было видно две недели! Где ты была? Я беспокоилась.
Лавина лишь слегка прижала уши в голове, склонила голову и тихо взвизгнула, как бы извиняясь, но заявляя твердо, что в эту пещеру мы не пойдем. До чего же умная волчица выросла из того бойкого и непоседливого щенка!
Несколько месяцев после знакомства маленькая Лавина не отходила от меня ни на шаг, я за ней ухаживала, кормила, мыла, воспитывала и тренировала. Тренировкам она поддавалась легко, но бывали дни, когда она превращалась в абсолютнейшего неслуха: не обращала внимания на команды, приставала к проходящим мимо людям или вообще убегала. С каждой неделей она становилась все взрослее и крупнее. В комнате, где мы проживали, она занимала слишком много места, поэтому Соратники настояли на том, чтобы Лавина ночевала на улице. Я возмущалась про себя, обдумывала другие места, где бы можно было поселить свою питомицу, но куда бы я ее не утаскивала, она не желала там оставаться.
Когда ей не спалось, волчица бродила по ночному Вайтрану. Местные бедняки быстро привыкли к ней и даже в какой-то мере сдружились с умным зверем, но если её замечал кто-то из состоятельных горожан, проблемы нам были обеспечены. Жители жаловались ярлу, хотели избавиться от "опасного животного", наговаривали на нее – якобы она убивает их кур и псов, хотя ни одна собака не пострадала, а якобы пропавшие по вине Лавины пеструшки наверняка попадали на хозяйский стол, а не в волчье брюхо.
Решено было выпустить волчицу на свободу, что и было сделано. Я тогда очень сильно грустила, смотря, как она убегает к горам. Я уже думала, что она никогда не вернется, но каждый раз, когда я выходила за стены по поручениям, Лавина находила меня и следовала по пятам, защищая от других животных и развеивая тоску дальней дороги своим обществом.