Наставление в христианской вере, т.3
Шрифт:
Намереваясь научить христианской жизни, я сознаю, что вступаю в обширную, полную разнообразных проблем сферу, изложение которой могло бы составить целый громадный том, если бы я пожелал обо всём рассказать подробно. Ведь мы знаем, насколько многословны были прежние учители, когда рассматривали только какую-то одну добродетель. И дело здесь не в чрезмерной словоохотливости. Какую бы добродетель мы ни стали восхвалять и наставлять в ней других, сведения о ней так обширны, что вопрос не представляется исчерпанным, пока мы не произнесём огромного количества слов. Поэтому моё намерение не в том, чтобы подробно излагать разработанное мною учение о жизни, детально описывать каждую добродетель или сочинять пространные поучения. Их можно найти в других книгах, прежде всего в гомилиях, то есть в обращенных к народу проповедях прежних
Я же довольствуюсь тем, чтобы показать некий план, следуя которому христианин наверняка придёт к верной цели — правильному устроению своей жизни. Мне будет достаточно кратко изложить общее правило, некое мерило, с которым он сможет соотносить каждый свой поступок. Возможно, мне ещё представится случай привести все те логические построения, которые содержались в проповедях древних учителей*; однако наше нынешнее предприятие требует простого и по возможности краткого изложения.
| аВ латинской версии имеется существенное добавление: «...или побудить других выполнить труд, к которому я теперь не готов. По естественной склонности я люблю краткость и, когда хочу рассуждать подробно, не достигаю своей цели. Даже если за многословие я мог бы заслужить большее одобрение, я вряд ли бы решился на него». — Прим. франц. изд. |
Философы исходят из общих понятий (ont quelques fins) честности и праведности (droiture), из которых они выводят конкретные обязанности и добродетельные поступки; подобное мы наблюдаем и в Св. Писании, однако там это сделано гораздо лучше и убедительнее, чем у философов. Разница в том, что философы, исполненные честолюбия, придали своему изложению блестящую форму, дабы выставить напоказ его строгость и упорядоченность, а тем самым и свою изощрённость. Напротив, Св. Дух, поучая без самолюбования и высокопарности, не всегда и не строго придерживается определённого порядка и метода. Однако поскольку иногда Он всё же соблюдает его, то это значит, что нам не следует этим пренебрегать.
Метод Писания, о котором мы говорим, двоякий. Во-первых, оно стремится запечатлеть в наших сердцах любовь к справедливости и праведной жизни (іизіїсе), к которой по природе мы совершенно не склонны. Во-вторых, оно даёт нам определённое правило, которое не позволяет нам, устраивая нашу жизнь, уклоняться в сторону и заблуждаться. Что касается первого направления, то Писание открывает множество весьма надёжных доводов, дабы склонить наши сердца к любви к добру; некоторые из них мы упоминали в разных местах этой книги и о некоторых ещё раз поговорим здесь.
С какого довода можно было лучше начать, как не с того, чтобы мы были святы, ибо свят Бог наш (Лев 19:2; 1 Пет 1:16)? К нему добавлено, что нас, рассеянных по лабиринту мира сего, Он, словно заблудившихся овец, собрал, чтобы соеднить с Собою. Когда мы слышим о соединении с нами Бога, то нам надлежит помнить, что оно совершается через святость. Но мы вступаем в общение с Богом не благодаря тому, что заслуживаем её: прежде чем стать святыми, нам нужно соединиться с Ним, чтобы Он сам излил на нас свою святость и понудил идти туда, куда Он нас зовёт. Но поскольку это означает войти в его славу, где не может быть нечестия и скверны, то нам следует походить на Бога, ибо мы принадлежим Ему. Поэтому Писание учит нас, что именно такова цель нашего призвания; мы должны всегда видеть её перед собою, если хотим ответить на призыв Бога [Ис 35:8 и др.]. Ибо зачем было избавлять нас от грязи и скверны, в которой мы пребывали, если мы хотим оставаться в ней всю жизнь?
| *Синодальный перевод: «Вы... от сердца стали послушны тому образу учения, которому предали себя» (Рим 6:17). |
Далее, Писание увещевает нас, что если мы хотим пребывать среди Божьего народа, то должны жить в Иерусалиме, святом граде Бога [Пс 121/122:2-9]. Так как Он освятил его и посвятил Себе, то нечестивцам и профанам непозволительно осквернять этот город. Поэтому сказано, что только тот, кто будет ходить непорочно и стремиться к доброй жизни, будет обитать во святилище Господнем (Пс 14/15:1-2 и др.). Не подобает храму, в котором пребывает Бог, быть полным отбросов, как хлев.
Затем, чтобы ещё более воодушевить нас, Писание показывает, что
Бог принимает нас как своих детей при условии, что в нашей жизни изобразится образ Христа. Если мы не будем держаться справедливости и святости, то по своей гнусной неверности не только отпадём от нашего Создателя, но и отвергнем Его как Спасителя.
Далее, Писание увещевает нас, показывая все благодеяния Бога и все составные части нашего спасения. Оно словно говорит: Бог стал для нас Отцом, и мы будем отвергнуты Им за низменную неблагодарность, если не будем вести себя как его дети (Мал 1:6; Эф 5:1 ; 1 Ин 3:1 ). Так как Христос очистил нас банею своей крови и сообщил нам эту чистоту в крещении, то нам не должно вновь сквернить себя в пороках (Эф 5:26; Евр 10:10; 1 Кор 6:11; 1 Пет 1:15,19). Так как Он соединил нас со своим телом, нам следует тщательно остерегаться всякой нечистоты, ибо мы — его члены (1 Кор 6:15 сл.; Ин 15:3; Эф 5:23). Поскольку Христос, наш Глава, вознёсся на небо, нам надлежит оставить привязанность к земному и всем сердцем стремится к небесной жизни (Кол 3:1). Если Св. Дух освятил нас, сделав храмами Божьими, то мы должны прилагать усилия к тому, чтобы в нас умножалась слава Божья, и остерегаться чем-то осквернить этот храм (1 Кор 3:16; 6:19; 2 Кор 6:16). Так как наши души и тела предназначены для бессмертия в Царстве Божьем и для нетленного венца Божьей славы, нам нужно стремиться сохранить те и другие чистыми и непорочными вплоть до дня Господня (1 Фес 5:23)*.
Вот доброе и надёжное основание для строительства нашей жизни, подобного которому нет ни в одном сочинении философов. Ибо они никогда не поднимались выше прославления естественного достоинства человека, тогда как задача состоит в том, чтобы показать ему, в чём его долгь.
| аЦицерон. Об обязанностях. Ill, 3, 13; О пределах добра и зла. II, 11, 34; III, 7, 26; IV, 15, 41; Сенека. Диалоги, VII; О блаженной жизни, VIII, 2. |
| *Синодальный перевод: «Ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа». |
| ьЦицерон. Тускуланские беседы, V, 15, 45; О пределах добра и зла, II, 21, 68; Сенека. Письма, LXXXIV, 13. |
4. Мне не следует обращать своё слово к таким людям, которые, зная Христа только по имени, желают тем не менее считаться христианами.
Но разве это не дерзость — похваляться его священным Именем, когда к Нему приобщается только тот, кто истинно знает о Нём по слову Евангелия? Св. Павел говорит, что человек может получить истинное знание, только если он сумеет «отложить... ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях,... и облечься» во Христа (Эф 4:22,24). Тем самым обнаруживается, что эти люди совершенно неправомерно притязают на знание Христа и наносят Ему тяжкое оскорбление, какие бы красивые слова не слетали у них с языка. Евангелие учит не языку, а жизни. Его учение следует не только понимать умом и удерживать в памяти, как другие учения, но оно должно овладеть душой и обитать в глубине человеческого сердца — в противном случае оно, в сущности, не воспринято. Поэтому пусть они либо перестанут хвалиться, оскобляя Бога, будто они суть то, чем на самом деле не являются, либо докажут, что они действительно ученики Христа.