Наставления святого отца
Шрифт:
Разве ты, любезнейший, не читал, что древние служили образу и тени небесного (Евр.8:5). Не является ли иконой то и другое? Не иконой ли они были возводимы к созерцанию небесного? Не подобно ли призраку, скажу словами Давида, ходит человек (Пс.38:7)? И сам ты, иконоборец, не являешься ли образом Божиим, не рожден ли по подобию Отца и не изображаешься ли на картине? Или ты один без образа, как не человек, а выродок, и потому так думаешь и о святых?
Но, чтобы речь об этом получила большую достоверность, оставив собственные рассуждения, представим самих светил вселенной, которые ответят тебе на вопрос. Григорий Нисский говорит: «Я часто видел на иконе изображение страдания, и без слез не проходил
155
См. выше, письмо 21(80).
156
Там же.
157
Ямбические стихи. 18. Творения в русском переводе. Т.V. С.147.
158
О мученике Варлааме. Творения в русском переводе. Т.IV. С.258. М., 1892.
Видишь ли, как один предпочитает словесному изложению живопись, в которой заключается такая божественная сила, что от нее и бесы плачут, как другой называет живописное изображение настолько достойным почитания, что оно служит для вразумления блудницы. Посмотри, как еще один не без слез отходит от живописного зрелища, увидев на картине ратоборствующую мученицу, как другой называет любезным отлитое из воска изображение, как бы увидев в нем первообраз, и следующий за ними также не без слез отходит от картины, как бы лично увидев предмет ее? Посмотри, сколько благ; вникни, сколько пользы.
Услышав же ответ на свой вопрос не от кого–либо из людей маловажных и ничтожных, но от самих мужей, говоривших Духом Божиим и громогласно оглашающих вселенную, договори, умствователь, и конец твоей речи. «Очевидно, что это — тщетная выдумка и изобретение диавольской хитрости». Благовременно здесь громко воззвать: Подивитесь сему, небеса, и содрогнитесь, и ужаснитесь (Иер.2:12). Тщетной выдумкой и изобретением диавольской хитрости названы священные догматы богоносных отцов!
Но не так, о величайший из обманщиков, а наоборот, на тебя надобно направить извержения языка твоего. Итак, когда уже окончено это сплетение, я хочу внушить тебе, брат, что одни из изречений, приводимых иконоборцами, явно еретические — ибо невозможно, невозможно, чтобы ложь не примешивалась к истине, как плевелы к пшенице, другие принадлежат Святым Отцам, но превратно понимаются омраченным умом, иные же совершенно неуместны,
Феодор — всюду рассеявшимся братствам.
Благодать и мир вам да умножится (2 Пет.1:2). Справедливо обратиться к гонимым ради Христа со словами апостольскими. Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, отверзший дверь нам, смиренным, — хотя нас и охраняют строго, — и давший нам возможность беседовать с вами, возлюбленными нашими братьями, посредством письма.
159
Написано в 818 году.
Поистине, для слова Божия нет уз (2 Тим.2:9), хотя властвующие и думают, что они связывают. Поистине, нам следует весьма радоваться, видя на нас самих, грешных, исполнение Божественных предсказаний. Так, братия, скажем с апостолом: Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч (Рим.8:35)? Ибо не о себе только он сказал это, но и о нас, дабы мы были так настроены по отношению к Богу, чтобы не огорчались среди страданий, но готовы были с радостью перенести и еще недостающие скорби (см. Кол.1:24).
Подлинно, неизреченная радость — страдать ради Христа и со Христом, как показали все святые, вплоть до Фаддея, нашего мученика, и любого другого исповедника, отошедшего после него или из темницы, или из какого–нибудь другого места ссылки, с благой ревностью и соответствующей гонениям деятельностью.
Да будем и мы, братья мои, такими же мучениками, в постоянной готовности быть схваченными, явиться исповедниками, подвергнуться бичеванию, потерпеть смерть. Это значит ежедневно быть мучеником, это значит ежедневно умирать, от этого происходит очищение души, удаление от страстей, приближение к Богу, отвращение от мира, представление неба и вечных благ, так же, как и скорбей.
Ибо такая готовность не дает уму времени предаваться удовольствиям и пристраститься к чему–либо, но особенно укрепляет сердце, побуждает глаза заливаться слезами, побуждает желать исхода из тела, как будто из какой–то ненавистной темницы.
Будем же впредь наблюдать, каковы мы. И если мы таковы, то очень хорошо, а если нет, то обратимся и очистимся. Будем убегать от неукротимого дракона — диавола, от разженных стрел печальной и смертоносной похоти. От нее рождается не удовольствие, а скорбь, не сладость, а горечь, не благополучие, а вражда, рабство, тление, беснование, искажение естественного состояния. Ибо, если она есть добро и сладость, то почему те, которыми она овладевает, тотчас делаются глупыми, скотоподобными, постыдными, раболепными, безнадежными, расслабленными, осужденными на вечную смерть? Так что она, обворожительница, будучи на самом деле не такой, какой представляется, заражает, приводя в исступление и изменяя человека подобно тому, как бывает с бесноватыми, которые не понимают, что с ними делается, пока не опомнятся.
Будем же впредь смотреть, возлюбленные, на места нашего жительства, на то, где и с кем мы общаемся. И, если там есть вред, надобно переселиться. Если приходится общаться с соблазнителем — надо удалиться, если ни с кем не общаемся — надо соединиться: ибо горе быть одному (Екк.4:10), пока нет в том необходимости.
Надобно следить и за всем прочим: пищей, питьем, сном, деятельностью, — так, чтобы все было в меру, укрепляя тело для содействия исполнению заповедей, а не раздражая его, чтобы оно восставало против души. Оно жеребец: если слишком откармливается, то бесится и низвергает всадника — ум. По себе мы измеряем и ваше состояние, ибо все люди в равной мере получили от Бога бразды правления над собой, хотя постоянно идет война между душой и телом, противящимися друг другу.