Наставник. Детектив Хогвартса
Шрифт:
— Здорово! И мы могли бы потренироваться вместе с Гарри в обнаружении темных артефактов, — Нимфадора состроила несчастное лицо. — А то эти дежурства в аврорате такая скука. Я-то думала, что там будет интересно...
— А идея не так уж и плоха, — кивнула головой Нарцисса. — И кстати, Драко бы тоже не помешало познакомиться с по-настоящему серьезной магией. Надеюсь, Сириус, он достойно проявляет себя на твоих уроках?
— Он неплох, но от твоего сына я мог бы ожидать большего, — Сириус серьезно взглянул на кузину. — Неужели Люциус не уделяет должного внимания подготовке сына?
— Люц больше заботится о политике, а не о магии, — вздохнула женщина. — Я,
Сириус согласно кивнул головой и высказал идею, что ему действительно не помешает помощь в зачистке дома. К немалому удовлетворению Гарри, Андромеда и Тед не стали особо возражать, но настояли, что заниматься столь серьезным делом следует, когда на это будет достаточно времени, — а именно летом.
— Тогда и у Гарри будут каникулы, и Нимфадора закончит стажировку и, наконец, выполнит свое обещание, — Андромеда уловила вопросительные взгляды Сириуса и Ремуса. — Мы договорились, что после школы авроров моя дочь поступит в университет, где будет изучать право. Вы же не думаете, что патрулирование какой-нибудь Косой аллеи является подходящим занятием для девушки.
— Мама, не забывай, я уже взрослая, — возмутилась та. — И да, я обещала, что закончу университет, но после этого все равно вернусь в ДМП.
Андромеда понимающе переглянулась с Нарциссой. Как прокомментировал это Гарольд, женщины были уверены, что за шесть лет интересы Нимфадоры десять раз успеют поменяться, и вся романтика аврорской работы уйдет в прошлое. А вот знания, полученные в школе авроров, пригодятся ей не раз и не два. Так что Андромеда поступила весьма мудро, пойдя на компромисс с дочерью. В итоге Нимфадора получила хорошее магическое образование, и вдобавок получит отличное общее. В том, что денег у Тонксов хватит на любой университет, сомневаться не приходилось.
— Ну ладно, дождусь лета, — притворно посокрушался Сириус. — Тогда и повеселимся от души.
— Если ты думаешь, что я оставлю моих детей с тобой, пока лично не уверюсь, что дом безопасен для них, то сильно ошибаешься, — усмехнулась Андромеда. — И кстати, можно будет пригласить друзей Гарри, им тоже будет интересно познакомиться с серьезной магией. Во всяком случае, Гермиона точно будет в восторге.
Гарри заметил, как Нарцисса слегка скривилась при упоминании имени его подруги. Как предупреждала Андромеда, ее сестра довольно предвзято относилась к маглорожденным. Причем то, что Гермиона лучше Драко осваивала магию, никак не способствовало изменению взглядов женщины. Но, во всяком случае, у Нарциссы вполне хватало такта не афишировать свои взгляды, тем более в присутствии Тонксов. Там, где начинается семья, там заканчивается политика, и женщина прекрасно осознавала этот факт. И уж тем более она не хотела, чтобы отношение к маглорожденным помешало ее сыну лучше познать магию. Для слизеринки принцип: «Выгода превыше всего» был не пустым звуком.
— Замечательная идея! — Сириус был в восторге от перспективы, что в его доме появится целая компания молодежи. — Чем больше народу, тем веселее! А то после Хогвартса в этом пустом особняке и в самом деле довольно скучно.
* * *
Профессор Слагхорн с озабоченным видом разглядывал две книги, лежащие перед ним. Одна из них была подарком на последнее Рождество, полученным от его более чем многообещающего ученика. Профессор очень гордился школьником, в столь раннем возрасте сумевшим сделать весьма толковый
Гораций Слагхорн вообще обожал подарки, причем его не сильно волновало, дорогие они или дешевые. Коробочке с любимым печеньем, стоящей десять сиклей, он радовался ничуть не меньше, чем запонкам за сотню галлеонов. Главным было внимание, а дорогие вещи профессор мог себе позволить купить и на свои деньги. И подобная книга, тем более прекрасно оформленная, вполне отвечала требованиям Слагхорна. Если бы не одно «но».
Это самое «но» также было подарком, но уже от другого ученика, сделанным полсотни лет назад. Перевод со староанглийского фолианта о контроле за магической силой и методах его тренировки сам по себе давно уже стал огромной редкостью. Но главным было не это. Опытный преподаватель в любом другом случае мог бы поклясться, что обе книги переводил один и тот же человек.
Один стиль, один и тот же перевод сложных фраз, употребление тех же выражений — все это не оставляло сомнений в том, что автор двух переводов один и тот же. И не только это. Псевдонимы «Анонимус» и «Безымянус», коими были подписаны книги, почти идентичные дарственные надписи — и это указывало на единство автора. Вернее, почти все. В раздумья профессора Слагхорна вводили подписи авторов: Гарри Джеймс Поттер и Том Марволо Риддл.
* * *
Вчерашний день выдался непростым для самого старого аврора Англии Аластора Муди. Точнее, теперь правильнее будет говорить: бывшего аврора. Вчера весь личный состав аврората, начиная с его начальника Рудольфуса Скримджера и заканчивая зеленым стажером Нимфадорой Тонкс, с торжеством проводил Аластора на давно заслуженный отдых. Вернее, это они полагали, что на отдых, а сам Муди не собирался вкладывать меч в ножны.
Истинный мракоборец с тоской смотрел, как год за годом их подразделение, которое изначально должно было бороться с темными магами, превращается в послушных шавок министра. Руководство волшебного мира с энергией, достойной лучшего применения, вытравливало старый дух аврората, заменяя его безжизненным скелетом инструкций. Так что Аластор рассматривал свою отставку как освобождение от министерских пут и возможность до конца исполнить свой долг мракоборца.
Предмет, который лежал перед ним, и вызывал у Муди отвращение, несмотря на то, что его магическая сущность, собственно, и провоцировавшая подобное отношение, была уничтожена им самим несколько месяцев назад. Проклятый крестраж Тома Риддла, возомнившего себя великим Темным Лордом, уже не один день занимал мысли Аластора. Кусок души волшебника, позволяющий тому остаться на этом свете, даже получив смертельное проклятие, якорь, не дающий душе уйти на новый виток вечной жизни, грязь, оскверняющая этот мир самим фактом своего существования, — все это был он, крестраж.
Любой другой человек на его месте решил бы, что Риддл теперь окончательно уничтожен и не представляет угрозы. Любой, но не тот, кто сделал своим девизом слова: «Постоянная бдительность»! Если человек решился испоганить свою душу один раз, от него можно ожидать чего угодно. Тем более портрет Альбуса Дамблдора, с которым Муди общался в Хогвартсе, подозревал, что Риддл сделал их несколько. Нельзя сказать, чтобы Муди безоговорочно доверял старому хитрецу или вообще хоть кому-нибудь, но предосторожность лишней не бывает.